Война на Донбассе: мифы и заблуждения-6

О новом законе, миротворцах и деоккупации территорий.

Это исследование является продолжением ранее опубликованных статей:

«Война на Донбассе: мифы и заблуждения»

«Война на Донбассе: мифы и заблуждения-2»

«Война на Донбассе: мифы и заблуждения-3»

«Война на Донбассе: мифы и заблуждения-4»

и «Война на Донбассе: мифы и заблуждения-5»

Мы продолжим рассмотрение начатой темы, с учетом последних событий – принятие так называемого «закона о реинтеграции Донбасса», а также вероятностью развертывания в ОРДЛО миротворческой миссии.

Как известно, только что вступил в силу Закон Украины «Про особливості державної політики із забезпечення державного суверенітету України на тимчасово окупованих територіях у Донецькій та Луганській областях» (далее по тексту – Закон), по поводу которого в украинском обществе существовал (и сейчас существует) определенный набор заблуждений, которые требуют своего разрешения. Здесь мы рассмотрим только самые основные из них.

1.Закон анонсирует возможность решения проблемы военным путем, превращает ОРДЛО в гетто, а жителей – поражает в гражданских правах.

Это не так, в Законе нет ни слова об этом. В частности, в статьях 8, 9, 10, 11 Закона, посвященным вопросам организации обороны от действий РФ как агрессора, нет положений о наступательных действиях войсковых соединений, в том числе с целью освобождения оккупированных РФ территорий.

В статьях 2, 6, 12 Закона, посвященных вопросам прав и свобод проживающих в ОРДЛО граждан Украины, нет положений о каких-либо ограничениях их прав на мирное владение имуществом, на получение образования, на социальное обеспечение, или о какой-либо другой их дискриминации по признаку места проживания. Имеющиеся в Законе ограничения на перемещение физических лиц и товаров касаются исключительно линии разграничения, существуют еще с начала 2015 г., и являются вполне оправданными в сложившейся ситуации.

2.Закон легализует Минские соглашения и фактическую «сдачу» части Донбасса, признает выдаваемые в ЛДНР документы, легализуя таким образом эти «республики».

В тексте Закона нет упоминания Минских соглашений, вместе с тем РФ признана страной, которая осуществляет вооруженную агрессию против Украины и контроль над оккупированными территориями. Согласно положений ст.2, ст.6 Закона, на РФ возлагается вся полнота ответственности за причиненный Украине ущерб вследствие вооруженной агрессии, а соответственно Украина не несет ответственности за действия администрации РФ на оккупированных территориях. Есть еще одно, очень важное положение – согласно преамбуле Закона, оккупация РФ части территории Украины осущесвляется с помощью «…регулярних з’єднань і підрозділів, підпорядкованих Міністерству оборони Російської Федерації, підрозділів та спеціальних формувань, підпорядкованих іншим силовим відомствам Російської Федерації, їхніх радників, інструкторів та іррегулярних незаконних збройних формувань, озброєних банд та груп найманців, створених, підпорядкованих, керованих та фінансованих Російською Федерацією, а також за допомогою окупаційної адміністрації Російської Федерації, яку складають її державні органи і структури, функціонально відповідальні за управління тимчасово окупованими територіями України, та підконтрольні Російській Федерації самопроголошені органи, які узурпували виконання владних функцій на тимчасово окупованих територіях України…». То есть с момента принятия Закона де-юре больше нет «сепаратистов», «ополченцев», «повстанцев», «ихтамнетов», или же «ДНР-ЛНР», «властей Донецка и Луганска», все они теперь имеют единый статус – оккупанты (оккупационная администрация), действующие по поручению, за счет и в интересах РФ, как государства-агрессора.

Что касается выдаваемых в ОРДЛО документов, то действительно, согласно ст.2 Закона, наряду с полным и безоговорочным непризнанием любого такого документа, сделано исключение в части возможности использования документов о рождении и смерти, для подтверждения соответствующего юридического факта. Здесь нужно обратить внимание на два существенных момента. Во-первых, такие документы не носят характер официальных (обязательных) документов, а только имеют статус документального доказательства (например, как личная переписка, или обращение гражданина в государственный орган). Во-вторых, в 1971 году Международным судом ООН были сформированы так называемые намибийские исключения, из которых следует, что документы, выданные оккупационными властями, должны признаваться, если их непризнание влечет серьезные нарушения или ограничения прав граждан. Поэтому все страны — члены ООН должны признавать незаконность присутствия ЮАР в Намибии, но это не может быть применено к таким действиям, например, как регистрация рождений, смертей и браков. Поэтому указанное положение Закона необходимо рассматривать в контексте защиты прав жителей оккупированной территории, а никоим образом не как легализацию или признание так называемых «ЛДНР». Следует сказать, что уже на протяжении трех лет суды, устанавливая факт рождения или смерти в ОРДЛО, принимали подобные документы как допустимое письменное доказательство, поэтому де-факто ничего не изменилось. Таким образом, данный Закон имеет в этой части большое позитивное значение для жителей ОРДЛО, поскольку теперь не нужно обращаться в суды для установления факта рождения, или смерти на оккупированных территориях.

3.Закон направлен на ограничение прав и свобод граждан, причем не только в зоне боевых действий, но во всей стране.

Действительно, согласно положений ст.12 Закона, «З метою забезпечення життєво важливих інтересів суспільства і держави під час відсічі збройної агресії у зонах безпеки, прилеглих до району бойових дій, військовослужбовці, працівники правоохоронних органів та особи, визначені статтею 8 цього Закону, залучені до здійснення заходів із забезпечення національної безпеки і оборони, відсічі і стримування збройної агресії Російської Федерації у Донецькій та Луганській областях, відповідно до Конституції та законодавства України мають право: 1) застосовувати у разі крайньої необхідності зброю і спеціальні засоби до осіб, які вчинили або вчиняють правопорушення чи інші дії, що перешкоджають виконанню законних вимог осіб, залучених до виконання заходів із забезпечення національної безпеки і оборони, відсічі і стримування збройної агресії Російської Федерації у Донецькій та Луганській областях, або дії, пов’язані з несанкціонованою спробою проникнення в район здійснення зазначених заходів; 2) затримувати і доставляти осіб, зазначених у пункті 1 цієї частини, до органів Національної поліції України; 3) перевіряти у громадян і посадових осіб документи, що посвідчують особу, а в разі відсутності документів - затримувати їх для встановлення особи; 4) здійснювати особистий огляд громадян, огляд речей, що при них знаходяться, транспортних засобів та речей, які ними перевозяться; 5) тимчасово обмежувати або забороняти рух транспортних засобів і пішоходів на вулицях та дорогах, не допускати транспортні засоби, громадян на окремі ділянки місцевості та об’єкти, виводити громадян з окремих ділянок місцевості та об’єктів, відбуксировувати транспортні засоби; 6) входити (проникати) в житлові та інші приміщення, на земельні ділянки, що належать громадянам, на територію та в приміщення підприємств, установ і організацій, перевіряти транспортні засоби для виконання заходів із забезпечення національної безпеки і оборони, відсічі і стримування збройної агресії Російської Федерації у Донецькій та Луганській областях; 7) використовувати із службовою метою засоби зв’язку і транспортні засоби, у тому числі спеціальні, що належать громадянам (за їхньою згодою), підприємствам, установам та організаціям, крім транспортних засобів дипломатичних, консульських та інших представництв іноземних держав та міжнародних організацій». На первый взгляд, положения пунктов 1, 2, 3, 4, и особенно 6 данной статьи вызывают серьезные опасения – не станут ли обычной практикой обыски вещей и жилья, а также задержания граждан без какого-либо судебного решения, а исключительно по произволу военнослужащего, или полицейского? Для ответа на этот вопрос нужно обратить внимание на предыдущую часть этой статьи - «відповідно до Конституції та законодавства України», то есть эти положения являются отсылочными к другим законам, и по сути ничего в правовом поле государства не меняют. Например, согласно ст.30 Конституции Украины, «У невідкладних випадках, пов'язаних із врятуванням життя людей та майна чи з безпосереднім переслідуванням осіб, які підозрюються у вчиненні злочину, можливий інший, встановлений законом, порядок проникнення до житла чи до іншого володіння особи, проведення в них огляду і обшуку», а внесудебное задержание лица предусмотрено соответствующими положениями КУпАП и УПК Украины. В данном Законе полномочия силовых подразделений фактически только гармонизированы с другими правовыми нормами, которые существовали (и применялись) и до вступления в силу этого Закона.

Теперь – о вопросах, непосредственно не связанных с принятием Закона, но имеющих самое непосредственное отношение к теме оккупации.

Что будет дальше с ОРДЛО – вхождение в состав РФ, статус непризнанного квазигосударственного образования, или реинтеграция в составе Украины?

Для ответа на это вопрос надо вначале разобраться, по каким принципам функционирует государственная (внутренняя, и внешняя) политика РФ, в частности, насколько при принятии решений политическое руководство исходит из формальной логики и элементарного здравого смысла, то есть насколько предсказуемы причинно-следственные связи в действиях российских политиков. Пока нет явных признаков того, что логика и здравый смысл отсутствуют в той мере, в которой их политика является полностью непредсказуемой – скорее всего, речь идет только о серьезных концептуальных ошибках. Поэтому можно попытаться спрогнозировать дальнейшее развитие событий, исходя из этого.

Вероятность того, что РФ аннексирует ОРДЛО по крымскому сценарию, можно считать близкой к нулевой. Во-первых, эти территории (в отличие от Крыма) не имеют для РФ ни идеологической (в качестве сакрального символа), ни военной ценности. Во-вторых, в случае аннексии придется не просто оказывать «точечную» материальную помощь этим территориям, финансируя оккупационную администрацию, а взять территории на полное довольствие, как полноценный субъект РФ. А это (в сочетании с новыми санкциями, которые неизбежно за этим последуют) будет уже совершенно неподъемным экономическим бременем для российского бюджета, которое к тому же вряд ли одобрит и сам российский электорат. В-третьих (и это – самое важное), в случае аннексии оккупированные территории утратят свою главную функцию – быть источником истощения и дестабилизации Украины, поскольку все вооруженные формирования сразу приобретут официальный статус российских войск. И тогда РФ из статуса посредника-миротворца, который прикладывает усилия для разрешения «внутриукраинского конфликта между народом Донбасса и националистическими элементами», сразу переходит в статус государства – оккупанта, которое отобрало у Украины очередную территорию. Причем о стрельбе со стороны ОРДЛО придется забыть – поскольку стрелять в таком случае будут уже не «ихтамнеты», а российские военнослужащие, причем этот факт (с точки зрения международного права) будет однозначным, и безоговорочным.

Многие эксперты утверждают, что этот конфликт будет «заморожен» по образцу приднестровского, и эта ситуация сохранится многие годы (десятилетия). Но эта аналогия имеет несколько уязвимых мест, по следующим причинам. Во-первых, в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии были реальные проявления сепаратизма, причем еще со времен позднего СССР – а на Донбассе этого не было. Во-вторых, в этих конфликтах РФ не подвергалась санкциям, более того – находящиеся там войска РФ имеют вполне легальный статус миротворческих сил, вместе с тем за агрессию на Донбассе РФ подверглась и санкциям, и международному осуждению. В-третьих, экономические потери для РФ здесь несопоставимы – затраты на поддержку Приднестровья, Южной Осетии и Абхазии несоизмеримо меньше, чем на финансирование войны в ОРДЛО (в особенности - с учетом убытков от санкций).

Поэтому, если исходить из устоявшегося мнения в экспертном сообществе, что власти РФ ищут способы избавиться от ОРДЛО, но чтобы при этом не «потерять лицо» внутри своей страны и добиться от Украины максимальных уступок, то наиболее вероятным сценарием должен быть вариант, основанный на следующих рассуждениях.

Во-первых, дальнейшее продолжение конфликта будет способствовать консолидации украинского общества в части антироссийских настроений, продвижению к членству в НАТО, и дальнейшей евроинтеграции. Таким образом, использование дальнейшей оккупации ОРДЛО как фактора превращения Украины в протекторат РФ будет давать эффект, прямо противоположный поставленной задаче. Причем, если сейчас значительная часть украинского общества еще допускает вариант восстановления дружеских отношений с РФ, то в случае продолжения войны, через 3-5 лет эта часть уменьшится до уровня статистической ошибки.

Во-вторых, вопрос «потери лица» в РФ легко решается сугубо пропагандистским путем – достаточно будет объявить, например, что поставленная задача «зашиты русскоязычного населения Донбасса от геноцида нацистов» уже выполнена, и что теперь является крайне важным нормализовать отношения с Западом – и российский обыватель будет (как обычно) аплодировать стоя. А для минимизации политических рисков деоккупацию ОРДЛО можно будет провести после президентских выборов – чтобы исключить протесты фашиствующих элементов среди российского электората.

В-третьих, вопрос максимальных уступок от Украины можно рассматривать только в контексте изменения у нас власти – поскольку действующие Президент и депутатский корпус не пойдут на те уступки, которые РФ хотела бы получить от Украины. И здесь кроется ловушка, основанная на нежелании кремлевского руководства признавать за украинским народом статуса главного субъекта в политическом процессе. Эта ошибка уже дорого стоила власти РФ, когда она делала ставку вначале на конкретного президента – Януковича, потом на выдуманный некомпетентными (или недобросовестными) аналитиками уровень поддержки населением юго-востока Украины проекта «Новороссия» (что привело к его быстрому краху), и может привести к тому же результату в ожидании результатов президентских и парламентских выборов 2019 г. в Украине. Устоявшееся, глубоко ошибочное мнение политиков РФ о том, что историю делают не народы, а конкретные лица с личными политическими взглядами, уже показало свою несостоятельность при попытке сделать ставку на избрание Трампа президентом США, и хотелось бы надеяться, что это послужило власти РФ хорошим уроком. С другой стороны, включение населения ОРДЛО в украинский политический процесс добавит к украинскому электорату несколько миллионов пророссийски (по мнению аналитиков РФ) настроенных избирателей, что как раз упрощает задачу изменения состава политической элиты в нашей стране.

Подводя итог, можно предположить, что деоккупация ОРДЛО должна произойти в промежутке между концом марта (выборы президента РФ) и осенью – зимой (начало избирательной кампании в Украине) 2018 г. Но повторимся: это если исходить из того, что в действиях кремлевских политиков присутствует логика, и здравый смысл, и умение извлекать уроки из собственных ошибок.

И в заключение – несколько слов о миротворцах ООН, введение которых в зону конфликта в последнее время стала предметом широких дискуссий.

Ситуация с возможностью миротворческой миссией в ОРДЛО – это яркий пример политического цинизма в сочетании с прагматическим подходом к решению трудноразрешимого вопроса, помноженные на нежелание мирового сообщества брать на себя ответственность за решительные, и радикальные меры в отношении страны - агрессора.

Дело в том, что большинство миротворческих миссий ООН использовалось во внутренних конфликтах, а большинство межгосударственных конфликтов, в которых использовались миротворцы ООН, несло в себе также элемент гражданской войны. И вот возникает вопрос: а зачем вообще нужны миротворцы? Ведь для прекращения конфликта вполне достаточно того, чтобы РФ вывела своих наемников и оружие, прекратила финансирование оккупационных администраций, и «закрыла» границу со своей стороны, как это она была обязана сделать еще в мае 2014 г., согласно действующим (до сих пор) межгосударственным соглашениям. После этого можно будет выполнить условия Минских соглашений со стороны Украины – провести амнистию и выборы. Все разговоры о возможном «геноциде» и расправах по политическим мотивам после возвращения украинской власти на эти территории не имеют под собой почвы – и все это прекрасно понимают. Западное сообщество, вместо принуждения РФ к соблюдению норм международного права путем жестких мер (полное нефтяное эмбарго, закрытие валютных коррсчетов банкам РФ, полный запрет въезда гражданам РФ в другие страны с высылкой из них тех, кто там уже имеет вид на жительство, замораживание всех активов РФ в других государствах – это только часть возможного перечня), пошло по порочному пути компромисса с агрессором, предлагая долгую, сложную, и совершенно ненужную процедуру, вместо простой и понятной – путем экономического и политического давления заставить агрессора отказаться от оккупации чужой территории. Но будем исходить из того, что нам дано, и на что мы повлиять не в силах – пусть лучше будет деоккупация с использованием миротворцев ООН, чем дальнейшие страдания наших граждан. А как получится в реальной жизни – мы увидим, скорее всего, в ближайшие несколько месяцев.