Жалостливый попрошайка

Маркетинг попрошайничества не стоит на месте. И мой любимый метод «рефрейминга», как показали последующие события, чуть было не сыграл со мной злую шутку…

Стоит мне сбрить бороду, как омолодившись до неузнаваемости, по ходу, начинаю смахивать на лоха. Ей Богу. То сигареты стреляют словно «пороблено», то денюжку – «помогите пару гривнями, мне б до вокзала доехать». И напускной отрешённый наркоманский взгляд (когда глазки полузакрыты) не спасает. И бритоголовая башка (ах, да – она же прикрыта шапочкой – не лето) – не отпугивает…

Как тролляка со стажем, знакомый с нейролингвистическим программированием (НЛП), констатирую: маркетинг попрошайничества не стоит на месте. И мой любимый метод «рефрейминга» (переосмысления и перестройки восприятия, мышления, поведения), как показали последующие события, чуть было не сыграл со мной злую шутку…

Вы наверняка были свидетелями (а кому свезло, так и непосредственным участником) ситуации, когда какая-нибудь сердобольная бабуля «на углу» просит у вас денюжку «на хлебушек». Вы покупаете и протягиваете ей хлеб, а в ответ слышите нечто вроде: «и что я по-твоему с другими семью батонами должна делать?». Предупреждаю: я – не ханжа, хотите деньгами – возьмите деньгами. Речь о разводе «лохов».

Так вот. Это присказка была, а быль – впереди.

Совершаю давеча спонтанные покупки в супермаркете. Пришёл за мясом, к мясу захотелось кабачков, а к ним доклад нужен (майонез, чеснок). И только я, значит, взвешиваться, как за спиной голос и чья-то рука трогает меня за плечо. То, что из-за спины, а не «face to face» – уже непорядок. То, что прикасаются – того хуже (чай, не в маршрутке). «Извините, вы не поможете?» – слышу. Ну, мало ли – товар подсказать в каком ряду или ещё что. Не отмораживаюсь, разворачиваюсь. Предо мной тело: молодой опрятный парень, лет 25-30, с недешевой масочкой на лице «по правилам» (с прикрытым носиком; а я вот его открываю). Далее … сбой программы. «У меня дома больной ребенок, вы не могли бы купить ему конфет?». Т.е. просит не деньгами, не конкретно детским питанием, а «хлебушком» (как бабулька). Внутренний тролль уже подначивает: «смотри, ща «вскроется» и добавит: «и винишка, бутылки две». Ан нет. Парень включает вторую передачу: «ну, или хотя бы пачку риса, или воды?». И главное – натурально так начал заламывать себе руки. Надеюсь, хотя бы детской, думаю. «Купите хотя бы пачку риса!». А вот и стенания в дело пошли. Да ты, бродяга, даже чёткого списка не знаешь, думаю. Во мне что-то щелкает по системе Станиславского («не верю!») и дважды учтиво отвечаю «увы, нет». Парень культурно ретируется.

Экспириенс меня заводит. Решаю удостовериться в своих предположениях. Следую поодаль за жалостливым попрошайкой. Тот аккуратно исследует содержимое корзин покупателей. Умно, признаю: визуальная сегментация денежных возможностей «жертвы». Подходит к мужику, потом к семейной паре. Я прохожу у них за спиной, по обрывкам фраз слышу знакомый скрипт разыгрывающейся драмы. Парню, по ходу, не везёт. Далее теряю к происходящему интерес. Совершаю ещё какие-то не значительные покупки. Уже было направляюсь к кассе, как наши маршруты спонтанно пересеклись в проходе. И тут восторг и умиление! Про меня уже забыли. Жалостливый попрошайка ставит свою пластинку во второй раз и начинает… Я обрываю его трогательный спич и показываю пальцами знак победы «Виктория». И говорю: «во второй раз подходишь – запоминай, с кем работаешь». А в ответ унылое – «угу»…

Морализаторства не будет.

Но кое-какой вывод я для себя сделал. Надо заново отращивать бороду.