Как реанимировать науку Украины в условиях рынка? Сообщение 2

СМИ переполнены информацией о низкой эффективности труда ученых, закрытости деятельности НАНУ, особенно в вопросах распределения и эффективности использования средств. Пишут о том, что не используется современный (в свете рыночности нашей экономики) тендер

"Мы убеждены, что последующее промедление с реформированием науки, замалчивание ее проблем   угрожает Украине безвозвратной потерей ее научного потенциала и окончательным превращением в страну третьего мира". (Из обращения к научному сообществу Украины Всеукраинской  ассоциации за европейские ценности в науке)

Наука в рынке и рынок в науке.

О необходимости реформы украинской науки сегодня пишут много. Посмотрите хотя бы обширные информационно-аналитические обзоры по этому вопросу Службы информационно-аналитического обеспечения органов государственной власти «Шляхи реформування української науки», и вас наверняка удивят совершенно противоположные мнения, оценки, предложения. К чему они сводятся?

* Реформами, реструктуризацией научных учреждений и вузов должны заниматься государственные органы и чиновники. Субъекты интеллектуального рынка должны быть только исполнителями предложенных властью решений.
*  Во всем мире отмечается бурный рост венчурных инвестиций в высокие технологии, но Украина еще недостаточно созрела для этого.
* Развитие инноваций и связанных с ними венчурных инвестиций происходит волнообразно. К примеру, в 2000-м оно закончилось лавинообразным ростом невозврата инвестиций, некогда вложенных в технологические компании, но уже с 2004 года бизнесмены оживились в ожидании новой волны инвестиций, которая начинается в Украине только сейчас.
* Труднее всего приобщается к инновационному рынку самая мощная, но наиболее инерционная научная корпорация — Национальная Академия наук Украины, которая сегодня, по мнению многих экспертов, является скорее тормозом, чем побудителем реформ в науке.
*  Наука высшей школы если и не умерла, то явно на издыхании.
* Науку Украины спасет Запад то ли с помощью грантов, то ли льготными кредитами, то ли с помощью организаций, подобных УНТЦ (Украинский научно-технологический центр).

Разномнения уже достигли своей «критической массы», и это очевидное свидетельство того, что реформа необходима. Вопрос лишь в том — какая? Реформа нужна. Предложений много, но большинство из них имеют откровенно лоббистский характер и касаются преимущественно вопросов финансирования. Уже с указания места работы автора предложения ясно, о чем он будет писать и что именно станет предлагать. Если он из академии, то речь — о плохом ее финансировании и о необходимости увеличить его из государственного бюджета; если вузовский профессор — о низкой зарплате, большой нагрузке работников и, конечно, о невозможности всерьез заниматься наукой. К примеру, несколько лет назад НАНУ разработала новую концепцию развития отечественной научной сферы. В ней в очередной раз подчеркивается необходимость увеличения государственного финансирования и предоставления новых льгот — предлагается внести изменения в Закон «О налогообложении прибыли предприятий» в части отнесения на валовые расходы выплат, связанных с осуществлением научных исследований и разработок. И нет никаких реальных предложений по реформированию науки.

Я, грешный, тоже не удержался от нескольких статей, посвященных различным аспектам проблемы эффективности украинской науки и научной реформы. Хотя они не остались незамеченными, однако проблема далеко не исчерпана, ибо в стране, погрязшей в политическом противостоянии, пока нет системных предложений о том, что делать дальше, чтобы обеспечить устойчивое развитие Украины.

Отнюдь не претендуя на роль пророка в отечестве своем, но осознавая то, что пришлось мне за достаточно уже долгую жизнь заниматься не только совершенствованием химической техники и повышением чистоты производства, не только теорией и практикой системного анализа и устойчивого развития, но и глобальной и локальной экономикой, современным инновационным и инвестиционным менеджментом и бизнесом, все же осмелюсь высказать несколько идей, которые, может быть, заинтересуют, наконец, украинский политикум и научно-техническое соообщество.

Идеи достаточно простые

1. Реформа науки необходима, но она бессмысленна, если не увязана с экономической, социальной и экологической реформами (в полном соответствии со все еще непопулярной в Украине, но принятой практически всеми развитыми странами мира и прежде всего странами ЕС концепцией устойчивого развития).
2. В основе реформы науки (как и всех остальных реформ) должен лежать системный анализ, являющийся не только ее научной основой, но и набором средств и методов реализации.
3. Наивно надеяться, что государство предоставит финансы для проведения реформы. Действующая ныне власть, на словах выбравшая инновационно-инвестиционную модель развития страны, на деле все средства, выделенные нашим бедным бюджетом для этого, направляет на развитие олигархического сектора экономики, отнюдь не озабоченного развитием и реформой отечественной науки.
4. Науке можно и нужно надеяться только на себя, на собственные интеллектуальные силы, подкрепленные возможностями рыночной экономики. А власть… Власть должна обеспечить изменение законодательства, прежде всего в области интеллектуальной собственности, фискальную политику, стимулирующую развитие науки не только для лоббистских организаций типа УНТЦ и технопарков, но и для остальных субъектов инновационного рынка.
5. Науку Украины (которая обязана стать одной из важнейших составляющих экономики страны) спасет не дальнейшая подпитка финансами  и не возрождение отраслевой науки, а интеграция инновационного технологического бизнеса, который у нас еще только зарождается, со средним и малым венчурным бизнесом.
6. Развиваемый подход не предусматривает ликвидации государственных академий (в частности, наибольшей из них — НАНУ) или формального объединения их с университетами. Речь идет об их назревшем и совершенно необходимомих превращении в условиях страны с рыночной экономикой в мощные структуры технологического бизнеса.
7. Высшая школа, как и во всем мире, должна стать не только кузницей креативных научных кадров (для себя и для остальных субъектов инновационного рынка), но и центром создания инновационного продукта. Кому, как не студентам и аспирантам, делать это, исходя из известной мудрости: чтобы плавать, надо плыть.

Я далек от мысли, что в одной статье можно рассмотреть эти и другие аспекты реформы науки, тем более с позиций объединения ее с реформой теперь уже рыночной экономики и того, что наука становится или должна стать одной из основных составных частей экономики страны. Но этот разговор надо начинать, поэтому позволю себе обратить внимание на некоторые, может быть, наиболее важные аспекты проблемы.

Основными субъектами научного рынка сегодня являются академические, университетские, корпоративные/отраслевые его составляющие, посреднические сервисные, в том числе международные, организации, венчурные инвесторы, потребители интеллектуального продукта. Их взаимодействие, качество  менеджмента при этом, собственно, и определяют успех реформирования науки в нашей стране.

Академия: «А красиво!»

Если вы зайдете на сайт Национальной библиотеки Украины имени В.И. Вернадского www.nbuv.gov.ua, точнее, на страницу «Научные организации Украины», то прочтете достаточно странную фразу:
«В Україні понад 200 наукових установ, з них у Національній Академії наук — 110, Академії медичних наук — 40, Українській академії аграрних наук — 30». Иными словами, у нас как бы практичекси нет другой науки, кроме академической. И других субъектов научного рынка главные библиотекари нашей страны не заметили. Это неудивительно, ибо еще с советских времен нас приучали к мысли о том, что вся наука страны — в ее столице, в академии, а все остальное – несерьезно. Поэтому НАНУ Украины сегодня обладает огромным структурным потенциалом и каждый год ей выделяется значительная часть средств «научного» бюджета (в госбюджете-2007 на финансирование НАНУбыло, к примеру, запланировано 1,74 млрд. грн, а всего на научные исследования выделено примерно 4 млрд. грн.). Не стоит забывать, что и значительная часть остальных «научных» денег не проходит мимо академии, ибо именно ей почему-то отведена роль главного распределителя финансирования. Знаю об этом не понаслышке и не из Интернета, ибо несколько лет назад я, вузовский нестоличный профессор, видимо, по какому-тонедосмотру академического функционера, выступал в роли руководителя научных работ по целому направлению, связанному с производством собственных химических продуктов взамен импортных. Задача моя заключалась, собственно, не в «руководстве», а в распределении очень незначительных средств (в масштабах страны) между участниками работ. Еще тогда я пытался понять, какие принципы положены в основу распределения средств между научными направлениями (всего их было около десятка), почему финансовый поток, нацеленный именно на «мое» направление, был самым скудным и как сделать экспертизу и аудит по научным проектам более справедливыми и менее лоббистскими и т.п. Видимо, из-за излишнего любопытства моя «научно-финансовая» деятельность в НАНУ быстро завершилась, но уверен, что проблемы грамотного, справедливого, целесообразного распределения средств остались актуальными.

По словам главы Комитета по науке и образованию Верховной Рады Владимира Полохало, “расходы на науку в 2010 году составляют 0,43% ВВП — это самый низкий показатель за последнее десятилетие и самый низкий показатель среди всех европейских стран”.Не секрет, что бюджетное финансирование науки в Украине не только недостижимо далеко от объемов советского периода, но еще и ежегодно уменьшается. Когда речь идет о финансировании науки, всегда почему-то  обсуждается проблема - что было раньше - яйцо или курица.  Чаще всего приходят к странному выводу о том, что все же курица была раньше. Надо поднять экономику, а потом уже  заниматься развитием и финансированием науки. К примеру, на общем собрании Национальной академии наук УкраиныПремьер-министр Украины Николай Азаров заявил что “государственное финансирование науки будет увеличиваться лишь в меру того, как экономика будет становиться на ноги, а что касается бизнеса, то научные работники еще должны убедить его, чтобы он увидел перспективы и выгоду от внедрения научных разработок”. То-есть, не наука  определяет  развитие экономики, а   финансирование науки  определяется  тем, как быстро эта экономика будет становиться на ноги.

В то же время, я посетил много стран, но нигде, кроме разве что России, не приходилось встречать столь мощные государственные научные корпорации, как наша НАНУ, чем-то напоминающая по структуре «государство в государстве». Кроме упомянутых на странице сайта научных учреждений (кстати, в другом источнике я встретил большее число академических учреждений — 124 и даже… 170), к НАНУ относятся еще 202 различные организации, в том числе конструкторские бюро, научно-технические центры и технопарки, а также более сотни журналов. В академии работают 44 тыс. человек, в том числе 16 тыс. научных сотрудников, 170 академиков и 342 члена-корреспондента. Возможно, эти данные уже устарели, но порядок их вряд ли изменился. Во французском Национальном центре научных исследований (CNRS) в полтора раза меньше — 30 тыс. человек, в том числе 11,6 тыс. научных сотрудников. Напомню, что кроме НАНУ, в Украине имеется еще и несколько «легализованных» отраслевых академий — каждая с собственной инфраструктурой, своими научными институтами и предприятиями. А если учесть еще и огромное количество созданных на заре независимости страны общественных, негосударственных академий, можно прийти к совершенно неожиданному выводу: Украина — страна с высочайшим научным уровнем. К сожалению, это далеко не так. Большинство общественных академий оказались однодневками, благополучно почили, так и не получив развития, а об эффективности остальных академий — ниже.

К примеру, в Днепропетровске я с удивлением обнаружил, что, кроме Украинской экологической академии наук, есть еще одна с таким же названием. Не поленился — позвонил. Ответ обескуражил. Оказалось, что это отнюдь не уважаемая общественная научная организация, а чисто коммерческое ООО, торгующее… кофе. Спросил, отчего такое название выбрали при регистрации. Ответ озадачил: «А красиво!».

Впрочем, название «академия» нравится не только в нашей стране. Вспомним хотя бы знаменитую «Нью-Йоркскую академию», членом которой может стать практически любой желающий из любой страны мира, если не пожалеет сотню - полторы «зеленых». (Если не верите, прочтите следующее. Согласно уставу Нью-Йоркской академии наук, членство в ней «открыто для всех заинтересованных в науке, математике или исследовательских разработках...» Членов академии не избирают. Членство зависит от уплаты ежегодных взносов. Все, кто вступает в академию, получают письмо от председателя, в котором не говорится об «избрании в академию, не указываются и личные заслуги участника... Члены академии получают сертификат, действительный в течение периода уплаты членских взносов». Годовое членство в Нью-Йоркской академии наук для жителей США стоит 95 долларов, для иностранцев — 115 долларов. Для студентов — скидки. Ист. инф.: http://www.prima-news.ru/news/articles/2002/10/18/17429.html). Иногда такую принадлежность к «академическому сообществу» используют в рекламных целях. Как-то спросил одну достаточно активную, собирающую дань по всей Украине прорицательницу, академика этой самой академии, доктора наук, профессора о том, по какой специальности она имеет ученую степень доктора наук. Ответ был более чем странный: по всем. Я спросил, по какой кафедре она получила научное звание профессора — последовал тот же ответ. О членстве в Нью-Йоркской академии я уже не стал спрашивать…
 

Зачем НАНУ украинской науке ?

Все вышеизложенное приводит и уже привело к нивелированию, девальвации достаточно высокого ранее звания ученого. Этому способствует и то, что СМИ переполнены информацией о низкой эффективности труда ученых, закрытости деятельности НАНУ, особенно в вопросах распределения и эффективности использования средств. Пишут о том, что не используется современный (в свете рыночности нашей экономики) тендерный механизм конкурсов на получение субсидий по актуальным научным проектам, об отсутствии в НАНУ методики и критерия проверки эффективности научных достижений, не применяется даже пресловутый индекс цитирования, по которому ретрограды пытаются оценивать эффективность труда ученого и который стремится к нулю даже для ведущих академиков, не говоря уже о простых смертных украинских ученых.По мнению экспертов (данные Центра им. Г.Доброва НАНУ, к сожалению, 6-летней давности, свежая информация просто отсутствует), даже по цитируемости уровень нашей науки примерно соответствует уровню Венгрии и Чехии, вчетверо уступает уровню Польши и в 9 раз – России.

Впрочем, оставим в покое цитируемость. В конце концов, для нас не особенно интересно, как нас оценивают по этому устаревшему критерию наши зарубежные коллеги. Как писал один из известных поэтов, «О корабле не судят по длине, и клубы дыма — не его мерило». По его словам, нам важнее, сколь покорен этот корабль морской волне и сколь надежно обеспечит доставку груза. Вот и в случае НАНУ нам как-то важнее, сколь «покорна» наша академия неспокойной стихии рыночной экономики и сколь надежно обеспечивает интеллектуальным товаром наш, к сожалению, находящийся в зачаточном состоянии рынок интеллектуальной собственности.

Скажем прямо, трудно не согласиться с мнением многих экспертов, что НАНУ не выполняет взятые на себя функции флагмана науки в бушующем море рыночной экономики. Не претендуя на роль науковеда, отмечу, что основная причина одна — несоответствие менеджмента в академии требованиям времени. А отсюда — излишняя закрытость, кулуарность, отсутствие ротации кадров, особенно руководящих, полная «незалежність» от высшей школы. Как-то вместе с одним из руководителей НАНУ участвовал в зарубежной конференции. Он честно признался, что у них есть еще «две беды», которые меня озадачили, — игнорирование современной вычислительной техники ввиду элементарного ее незнания и слабое использование современных информационных технологий. Это не значит, что в институтах НАНУ мало современных компьютеров. Это совсем не так! Просто используются компьютеры далеко не всеми, в особенности руководителями и, мягко говоря, не всегда по прямому назначению.

К чему приводит такое игнорирование современных информационных технологий в НАНУ, можно увидеть хотя бы на таком конкретном примере. В упомянутом в начале статьи аналитическом обзоре о реформировании науки можно прочитать информацию академика В.Кухаря, директора Института биоорганической химии и нефтехимии НАНУ, о комплексной целевой программе прикладных исследований «Биотопливо», которая предусматривает в качестве одного из основных направлений исследований усовершенствование технологий получения биотоплива (биодизеля и биоэтанола). Информацией о подобных работах просто забиты научные журналы, Интернет, мой компьютер и даже газеты. К примеру,СМС пишут о том, что Полтавское совместное украинско-американское предприятие успешно презентовало на национальной биодизельной конференции в Техасе технологию непрерывного производства биодизеля в потоке, не имеющую аналогов, позволяющую уменьшить энергозатраты, производственные площади, трудозатраты, сократить время прохождения реакции в десятки раз — до доли секунды. Прямо на презентации подписано несколько контрактов на поставку оборудования в США и Канаду.Вряд ли в основе разработок полтавских специалистов лежат научные труды НАНУ. В этой связи не проще и, главное, не честнее ли было бы академику В.Кухарю передать хотя бы часть финансирования работ по этой тематике полтавчанам? Толку точно было бы больше. И как насчет профессиональной осведомленности НАНУ?

В размышлениях о необходимости серьезного реформирования академии вспоминаю свое участие несколько лет назад в заседании президиума НАНУ, где мы с коллегами пытались заинтересовать уважаемых академиков нашей программой адаптации к техногенным перегрузкам и реабилитации населения Украины (проще, программой выживания населения, актуальной в связи с тем, что мы — давно уже вымирающая страна). Скажем прямо, отнеслись к ней академики без особого интереса. Зато доклад директора Института проблем криобиологии и криомедицины НАНУ и особенно демонстрация фильма об операции по изменению пола у женщины разбудили подуставших членов президиума и явно заинтересовали. Не сомневаюсь, что все должно было быть с точностью до наоборот, ибо наш вопрос явно важнее и актуальнее и для страны, и для науки.