Рыхлые коалиции Второй Тридцатилетней войны

Стереотип XX века о классической военной колиции перестал работать. Статья о том, что придёт ему на смену.

Данная статья является прогнозной детализацией статей « Вторая Тридцатилетняя война » и « О формировании широкой антироссийской коалиции »

Начнём от обратного, т.е. с описания стереотипа, который перестал работать. Говоря о военных коалициях, мы по аналогии ориентируемся на классические военные коалиции XX века и ,прежде всего , на антигитлеровскую коалицию. Поэтому вспомним основные черты антигитлеровской коалиции.

Былые противоречия отходят на второй план. До 22 июня 1941 года отношения между СССР и Великобританией были, мягко говоря, не лучшими. Британия поддерживала Финляндию во время советской зимней агрессии 1939-40 года. А в СССР массово принималось на вооружение образцы техники заведомо мало эффективные в войне с Германией, но вполне эффективные в военном противостоянии с Британией. Тем не менее, Черчилль уже в первые часы немецкого вторжения в СССР выразил поддержку. А уже потом, в ходе войны, Британский министр авиации, сэр Арчибальд Синклер заявил, что самым мощным оружием Британии были Красная армия и британские военно-воздушные силы. Конечно, далеко не всё шло гладко. Например, США отказали СССР в поставках по Ленд-Лизу стратегических бомбардировщиков В-17, В-24 и даже среднего бомбардировщика B -26. Однако, следует признать, что противоречия между союзниками обострялись по мере приближения общей победы на д странами оси и касались, в основном, уже вопросов послевоенного мироустройства.

Оперативность. Черчилль, выступил в поддержку Советского Союза спустя несколько часов после того, как германские войска перешли границу СССР. Далее последовали декларация о взаимопомощи и соглашение от 12 июля 1941 г о совместных действиях в войне. А уже 28 августа 1941 года на аэродроме Ваенга под Мурманском приземлились 24 «Харрикейна Mk IIB» из 151-го крыла, а 31 августа 1941 г к причалам Архангельска подошли суда первого английского конвоя PQ-0 ("Дервиш"). По меркам логистики тех лет, в условиях господства немцев в северной Атлантике, это было сверх оперативно. Но сейчас уже мало кто помнит, что британские лётчики воевали на советско-германском фронте или, что во время битвы за Москву массово (по британским меркам) использовались британские танки.

Стратегическое взаимодействие.

Союзники согласовывали по времени свои операции на максимально возможном уровне. Наступление Монтгомери под Эль-Аламейном, высадка союзников в Западной Африке не случайно совпадают по времени со Сталинградской битвой. Спустя пять дней после начала немецкой операции «Цитадель» на Курской дуге союзники высаживаются на Сицилии. Сейчас высадка на Сицилии осталась в тени высадки в Нормандии. Но по количеству высаженных войск в первый день она до сих пор остаётся крупнейшей десантной операцией в истории. А крупнейшей наземной наступательной операцией в истории до сих порт остаётся операция «Багратион», которая снова-таки началась через 16 дней после высадки союзников в Нормандии, после того, как основные резервы Германии были переброшены на западный фронт. Ну и классикой жанра стратегического согласования стал перенос по просьбе Черчилля начала Висло-Одерской наступательной операции с 20 на 12 января 1945 года. К этому следует добавить лишь, то, что СССР в 1945 году вступил в войну с Японией не по собственной инициативе, а по требованию союзников.

Массовость.На завершающем этапе в состав антигитлеровской коалиции входили 53 государства, не считая бывших стран «оси» объявивших войну Германии.

Совместное форматирование послевоенного будущего.

После Первой Мировой войны возникла Лига Наций. Результатом Второй стало образование ООН и целого ряда других институтов и программ развития: МВФ, Бреттон-Вудская система, план Маршала и т.д.

Основной прогноз на основе Модели развития технологической цивилизации сводится к тому, что классические коалиции ушли в прошлое и во время Второй Тридцатилетней войныничего вышеописанного уже не будет. Ни согласованности, ни оперативности, ни масштабной помощи, ни стратегического взаимодействия. Явного противостояния между странами с благоприятными условиями/ перспективами не будет, поскольку таких стран, к сожалению, явное меньшинство. Вместо этого будет противостояние рыхлой коалиции таких стран со странами с неблагоприятными перспективами . Естественно, можно заранее прогнозировать, что победят первые. Детали таких коалиций и будут рассмотрены ниже.

Коалиции будут настолько рыхлыми, что многим будет казаться, что они существуют лишь на бумаге. Возможно, коалиции не будут формально оформлены. Критерии коалиции времён смуты будут другими:

· Естественная долгосрочная коалиция возникнет между странами с благоприятными внешними условиями для осуществления сбалансированной колонизации своей территории. В условиях регионализации, как процесса обратного глобализации таких коалиций, возможно, будет несколько по географическому признаку.

· Коалиция будет либерально-демократический, в классическом до модерновом смысле. Она будет состоять из тех стран, где будут оставаться востребованными и эффективными классический либерализм, развитая рыночная экономика, рационализм, гуманизм, социальное государство и т.д.

· Коалиции будут состоять из двух типов стран. Один тип - это развитые сырьевые капиталистические страны до смутного периода. Другой тип это новые капиталистические и социально-либеральные страны, которым ещё предстоит стать таковыми.

· Во время смуты Второй Тридцатилетней войны позиция стран с благоприятными условиями будет консервативно оборонительной, они будут защищать своё преимущественное положение и перспективы, причем не только и не столько военными методами.

Важной причиной рыхлости коалиций будет то, что это будут коалиции рыхлых армий. Как я прогнозировал ранее, значительная часть высокотехнологичных соединений современных армий окажутся не эффективными в новом формате войны, впрочем, скорее даже не войны, а глобальной смуты. Например, стратегические средства доставки ядерного оружия и большинство авианосцев. Казалось прямые аналогии можно найти во время Второй Мировой войны, когда целые классы сверх дорогостоящего вооружения и целые рода войск стали невостребованными. На самом деле, тогда это стереотипное представление не соответствовало действительности. Например, традиционно считается, что во время Второй Мировой конница окончательно технологически устарела. На самом деле это не так. Это не танки Роммеля в 1940 году первыми вышли к атлантическому побережью у Дюнкерка, а немецкие кавалеристы. Весьма успешно действовала и единственная кавалерийская дивизия Вермахта во время Блиц Крига 1941 года. Затем немцы начали отказываться от кавалерийских частей и подразделений вовсе не из-за их низкой боевой эффективности, а из-за жуткого дефицита лошадей и проблем с логистикой. Не помогла массовая реквизиция лошадей и кормов, проводимая на оккупированных территориях. Лошадей не хватало даже для разведывательных батальонов пехотных дивизий. Аналогичное стереотипное мнение сложилось о низкой эффективности линкоров. Да, в первой половине Второй Мировой линкоры ярко продемонстрировали свою уязвимость от атак с воздуха. Зато во второй половине войны линкоры показали, что при наличии воздушной поддержки, они являются мощнейшим вооружением таранного типа при проведении десантных операций. От их огня не спасали ни огромные железобетонные бункера, возводимые немцами, ни глубокая подземная оборонительная инфраструктура, возводимая японцами.

В отличие от Второй Мировой, во времена грядущей смуты будет наблюдаться реальная, а не придуманная пропагандистами от истории, низкая эффективность целого ряда вооружений, особенно высокотехнологичных. Такой процесс технологической и тактической примитивизации не будет исторически уникальным. Так, в 17 веке наблюдался массовый отказ от дорогих и сложных в производстве и эксплуатации высокотехнологичных колесцовых замков в огнестрельном оружии. Постепенно отходит в прошлое кавалерийский караколь, резко уменьшается количество огнестрельного оружия в кавалерии и она возвращается к прямой атаке холодным оружием, как к основному виду атаки. Как и во время Тридцатилетней войны примитивизация будет военного дела будет сопровождаться его частичной приватизацией. При этом представляется, что высокотехнологичные образцы вооружения будут наиболее востребованы в портативном и личном вариантах вооружения, а не в огромных и громоздких боевых комплексах.

Также рыхлости армий добавит усиление региональной вариативности вооружения, комплектования и тактики. Массовые стандарты, общемировые образцы вооружения и тактики постепенно отойдут в прошлое – набирающий обороты процесс регионализации, как обратный глобализации весьма сильно повлияет на военное дело и добавит ему разнообразия и нестабильности по разным отраслевым проявлениям, в т.ч. по грандиозным проблемам комплектации, обслуживания и ремонта.

Следующий фактор рыхлости коалиций времён Второй Тридцатилетней войны связан с падением эффективности многоступенчатых схем вертикального управления. Принцип единоначалия останется эффективным только на начальных уровнях тактического управления войсками и окажется совершенно не эффективным на уровне первых лиц государств. Любой человек, в т.ч. и первые лица действует в своих личных интересах, интересах своей страны, класса/сословия, корпорации, и государства (нации). В фазе мировых войн приоритеты всех первых лиц были в большей мере ориентированы на интересы своих государств в их субъективном их понимании первыми лицами. Корпоративные и особенно личные интересы в мотивации поведения отходили на второй план. В фазах мировых смут пирамида мотивации первых лиц кардинально меняется – поэтому, кстати, резко повышается актуальность темы предательства в общественном мнении многочисленных противоборствующих сторон. В это время не может быть великих государственных деятелей. Ведь в предстоящей фазе смуты большое количество стран распадётся, будет переформатировано или утратит свои лидерские позиции, как это было во время и непосредственно после Тридцатилетней. Естественно, что государственное управление на всех уровнях у стран, находящихся накануне своего распада или переформатирования не может быть эффективным. При этом важно не впадать в другую крайность, полагая, что эти масштабные изменения затронут все государства – ряд стран не только сохраниться в своих существующих границах и структурах, но и получит ощутимые долгосрочные преимущества.

И, наконец, уменьшая масштаб рассмотрения от государств, через управленческие и отраслевые структуры мы подходим к ещё одному фактору, определяющему рыхлость коалиций Второй Тридцатилетней войны. Это фактор работает на личностном уровне. Фаза мировых войн характеризуется максимальным уровнем, пассионарности, асабийи или, по-другому говоря, коллективной солидарности. Соответственно, находящееся в противофазе время мировой смуты, характеризуется минимальным уровнем этого показателя. В этой фазе наивно ожидать не то, что проявления массового героизма, а даже реального желания защищать свои государства. Большая часть существующего патриотизма не распространяется дальше социальных сетей. Люди по-прежнему готовы защищать себя, своих родных и близких, но не свои государства! А те, немногочисленные, которые обладают сравнительно высоким уровнем пассионарности/асабийи, готовы защищать свои страны, но не свои государства! В этих условиях, для государств естественным ресурсом станут наёмники, но тут ограничением станет способность государств оплачивать их услуги, что в свою очередь вызовет частичную приватизацию военных формирований. Впрочем, в гораздо большей мере это проявится в процессе распада и переформатирования стран с неблагоприятными перспективами…