В моей судебной практике довольно часты дела,имеющие отношения к пожилым людям: оспаривание завещаний, договоровпожизненного содержания, дарения… Преимущественно пенсионеры были моими первымиклиентами. Я размещал бесплатные объявления в газетах, по которым звонили восновном пожилые. Мои первые дела в судах были о пенсиях. Так что напенсионерах я научился.
Вряд ли мои наблюдения за пожилыми людьми отличаютсяот ваших: старики недовольны правительством, детьми и соседями, часто могутбыть ворчливыми и сварливыми. Но пожилые люди психологически выносливы, они умеюттерпеть. Помню встречу с 90-летним мужчиной, которому после ДТП ампутировалируку. Я не слышал горьких нареканий о том, что «бедный, я бедный, калеку изменя сделали». Эмоции исходили от молодого водителя грузовика, который совершилнаезд на пешеходном переходе: «Виноват, признаю. Но не могу я вам ничегокомпенсировать! Нет у меня денег. Хоть берите мою руку отрезайте!..»
Меня всегда интересовал вопрос, что могут делатьпожилые люди? Кое-какие выводы я сделал из литературы. Мне было интересночитать дневники Льва Толстого. Но самые сильные из них, это, конечно,написанные в последние годы жизни писателя. Гёте закончил «Фауста» послевосьмидесяти. Знаменитый американский адвокат Герри Спенс (www.gerryspence.com) вёл практикудо 80-ти лет.
Интересно описывает свой опыт проживания послевосьмидесяти американский психолог Ирвин Ялом в последней книге «Все мытворения на день и другие истории»: «Восемьдесят один год – это много, этопугающе старый возраст. Меня самого это шокирует, когда я думаю об этом. Я нечувствую старость и снова и снова удивляюсь, как это так произошло, что мнетеперь восемьдесят один год. Я всегда был самым младшим – в моем классе, влетнем лагере, в бейсбольной команде, в теннисной команде – и теперь вдруг ясамый старый, где бы я ни был – в ресторане, кино, на профессиональныхконференциях. И я не могу привыкнуть к этому».
Всё же по книгам на вопрос о качестве долголетия неответишь. Но я его получил на авторском вечере Михаила Жванецкого, которыйсостоялся 17 марта в Октябрьском дворце. Я не был знаком с творчествомЖванецкого до этого концерта. Знал, что он писатель-сатирик, родом из Одессы,сейчас живет в Москве, имеет дачу в Одессе, куда приезжает на лето. Я не ожидалот концерта большего, чем ностальгических шуток о советских временах. Но яошибся. С первых шагов Жванецкого на сцене с портфелем рукописей стало понятно:это не 82-летний дедушка, собирающий урожай с полей былой славы. Его возрастразве что для паспорта. Я не был на концертах Жванецкого 10-20 лет назад и немогу сравнивать предыдущие с тем, на котором присутствовал лично. Поэтому немогу сказать, на какой стадии развития находится его творчество сейчас. Но то,что я услышал от него, считаю, – это расцвет мысли и мудрости.
Нет смысла пересказывать истории, прозвучавшие наэтом вечере. Для меня это не был «ха-ха» концерт. Скорее пир ума. Да, был юмор,смех зрителей, ирония автора. Но не было пошлости, сарказма. Большую частьэтого концерта я сидел пришпиленный к креслу от услышанного и увиденного. Явидел Личность на сцене. Не актера, не звезду. Человека, который прожил жизнь вусловиях глупости, бюрократии, ограничений, разочарований. Жванецкий «сделалсебя» (пусть это и звучит на американский манер) здесь, с этими условиями,бытом, окружением, чиновниками… Хоть он и продукт советского времени, но онсуперсовременный. Наверное, о таких говорят: этот человек из другого теста.
На концерте Жванецкий подшучивал над результатамиопросов российских женщин о том, кого они хотели бы видеть отцом своегоребенка. Жванецкий в топах таких опросов нескольких последних лет! Понравиласьшутка об эмигрантах, которые его всегда тепло встречают. Вот наблюденияЖванецкого: «Зачем вы 20 лет назад уезжали, если вы так и не изменились?».Много было воспоминаний автора об отце, размышлений о культуре, образовании,отношениях отцов с детьми и мужчин с женщинами.
Авторский вечер маэстро заканчивал собственноймолитвой. Особенно запомнились слова: «Не дай мне, Господи, быть уверенным…». Оченьсильно сказано. Учиться жить с сомнениями и ограничениями. Принимать их и неотворачиваться. А мы все больны уверенностью и самоуверенностью: не быть, такказаться уверенными. Пытаемся походить наБога. Пытаемся всёконтролировать.
После концерта я побежал в холл, где в перерыверядом с буфетными стойками продавали книги Жванецкого. Книг уже не было. Япошел к сцене, чтобы если не взять автограф, так увидеть легенду. На сцене быломного людей с книгами. Но охрана не пропускала. В отдельном кабинете журналистыбрали у Жванецкого интервью. Люди на сцене ждали его.
Спасибо, Михаил Михайлович, за вечер мудрости.Спасибо, что Вы осмеливаетесь сомневаться. Спасибо за ответ, который Вы мнедали о качестве долголетия.
На следующий авторский вечер я приду с вашей книгой.
