В школе надо ввести военное положение

Школа в Нойкельне.  Фото Christian Lohse

А можете вы себе представить, что в столице Украины, городе Киеве, в одну из школ пришли 103 первоклассника и только у одного из них дома говорят на украинском языке, а у остальных на … . Что по этому поводу стали бы говорить некоторые … я писать не буду. Предоставлю такую возможность людям с большой или больной фантазией.

Где же такая школа. Может это выдумка автора. Ничего подобного. Такая школа есть и она не на острове Гоулберн. Почему? Да потому что на этом острове проживает всего 500 человек. Но почему же тогда автор приводит этот остров в качестве возможного примера? Да потому что эти 500 человек говорят на девяти разных языках, из которых английский язык, единственный из них, на котором говорят миллионы людей. На каждом из восьми оставшихся языков говорят не более нескольких тысяч человек. Я не знаю, как их перевести и просто приведу их названия: Mawng, Bininj Kunwok, Yolngu-Matha и Burarra, Ndjébbana и Na-kara, Kunbarlang, Iwaidja, Torres Strait Creole. И ничего, люди понимают друг друга и мирно сосуществуют.

Но я отклонился от темы. В нашем случае речь идет о немецкой школе в Нойкельне, административном округе Берлина, в котором проживает 330 тысяч жителей.

«Загляните в комнату первого класса в Берлине. На деревянных стульчиках не сидит ни одного  ребенка, у кого дома говорят на немецком языке. У 15 человек на арабском,  у двух на турецком, по одному на испанском, хорватском и тайском». Так начинает свой рассказ об этом, издание Bild, в статье «Только один из 103 детей говорит дома на немецком языке».

«Мы арабизированы» - сделала вывод директор этой школы Астрид-Сабина Буссе. В ее школу в этом году пришли 103 первоклассника, среди которых, только у одного из них родители немцы. Что это, исключение, единственный случай? Нет. В двух других школах этого же района в общей сложности из 109 первоклассников только у двух детей родители – немцы, и, следовательно, родной язык немецкий.

Директор школы Астрид-Сабина Буссе (справа) и воспитательница Симона Клаутш. Фото Christian Lohse

Почему такое происходит? Фрау Буссе говорит о том, что даже мигранты в третьем поколении, которые уже давно живут в Германии, по-прежнему выбирают супруга или супругу из бывшей родины. И получается, что снова один из родителей не может говорить на немецком языке.

Такое положение сложилось не потому, что в Германию приехало много иммигрантов. Просто в том районе, где расположены вышеназванные школы, очень много социальных квартир. Раньше в этих квартирах зачастую жили люди, которые имели достаточный доход, чтобы самим оплачивать жилье, но они предпочитали жить в бесплатных квартирах. Если раньше людей просто выселяли из квартир, когда  обнаруживалось, что их доходы слишком велики для получения бесплатного жилья, то теперь, по новому закону, эти люди должны платить значительные штрафы. Вот поэтому многие из них быстро покинули свое жилье и в этих районах остались в основном безработные люди.

Директор школы, считая такое положение дел невыносимым, не собирается присоединяться к сонму жалобщиков, а говорит, что надо действовать, не надеясь при этом на политиков.

Учителя школы, воспитатели, социальные работники посещают детей на дому. «У многих детей нет своих постелей, не говоря уже о своем рабочем месте. Старшие братья и сестры играют на компьютере, смотрят телевизор, в то время как маленькому ребенку нужна тишина, чтобы повторить выученное. Нет распорядка дня. Даже совместного приема пищи нет» - говорит директор школы, фрау Буссе.

Несмотря на то, что 88% детей, живущих в микрорайоне школы, посещали детский сад, у 70% из них проблемы с немецким языком. В связи с этим город дополнительно оплачивает этой школе 180 часов в неделю на изучение немецкого языка.

Но проблемы не только с языком. По наблюдениям фрау Буссе, многие дети вообще не воспитываются в своих семьях и поэтому школе порой приходится все начинать с чистого листа, например, учить детей тому, что при встрече с кем-то, надо здороваться.

Поэтому неудивительно, что иногда директор школы, фрау Буссе, говорит, что

 «Мы здесь на фронте».

Ну а если на фронте, то надо вводить военное положение.