Ни складу ни ладу

Продолжаю «влюбляться» в «объективных» судей. Да, тех, кто без лишней скромности готов называться объективными, а если кто из участников судебного спора засомневается, то и в грудь себя лишний раз ударить: «Я – объективен!»

В предыдущих постах рассказывал о своём отношении к объективности и в суде, и в жизни. Также рассказывал об участии в деле о признании завещания недействительным. Напомню, речь шла о том, как я заявил отвод судье Святошинского райсуда Киева Кириленко Татьяне за то, что ненадлежащим образом фиксировались судебные заседания, вследствие чего экспертам, проводившим посмертную судебно-психиатрическую экспертизу, не были направлены показания участника процесса, который утверждал, что видел завещателя вечером накануне подписания завещания в состоянии сильного алкогольного опьянения. В отписке из суда, полученной клиентом, это было объяснено как техническая поломка звукозаписывающего устройства.

Эксперты, проводившие посмертную судебно-психиатрическую экспертизу, конечно, не исследовали влияние опьянения на возможность осознания завещателем составления завещания. Они просто вывели диагноз из записей в медицинской документации и добавили бытовое пьянство.

Но проведенное диагностическое почерковедческое исследование почерка завещателя позволило установить, что в момент подписания завещания на подписанта влиял сбивающий фактор. Исследование – не экспертиза, поэтому после получения выводов судебно-психиатрической экспертизы я заявил ходатайство о назначении почерковедческой экспертизы для установления условий, в которых было подписано завещание. В случае установления выполнения подписи в состоянии алкогольного опьянения в деле следовало бы назначить дополнительную судебно-психиатрическую экспертизу.

Но, очевидно, судья Кириленко не захотела морочиться с экспертизами и отказала в удовлетворении моего ходатайства. В своём определении она указала, что для установления психического состояния завещателя в момент составления завещания почерковедческая экспертиза не годится, только психиатрическая. Других аргументов, которые бы могли объяснить результаты почерковедческого исследования в сопоставлении с другими материалами дела, не было (см. здесь).

Методики решения диагностических задач почерковедческой экспертизой уже проверены временем. Вопросы диагностического характера, которые выносятся для установления почерковедческой экспертизой, обозначены в Инструкции о назначении и проведении судебных экспертиз и экспертных исследований. Замечу, что в статье 145 Гражданского процессуального кодекса Украины хотя и говорится об обязательном назначении экспертизы при установлении психического состояния, но не устанавливается категоричность вида экспертизы. В пункте 18 постановления Пленума Верховного Суда Украины от 30 мая 2008 г. №7 «О судебной практике в делах о наследовании», на который сослалась судья Кириленко, указывается о назначении судебно-психиатрической экспертизы для установления психического состояния завещателя в момент составления завещания, но нет запретов на назначение других экспертиз. А в разъяснениях № 648/0/4-12от 15 мая 2012 г. Верховный Суд не конкретизировал вид экспертизы при доказывании внутреннего, психического состояния лица в момент совершения сделки. Ни в коей мере не возражаю против возможностей психиатрической экспертизы в установлении психического состояния, но если она не имеет преимуществ перед другими доказательствами, то можно использовать разные возможности доказывания. Выводы иных экспертов могут понадобиться для подтверждения обстоятельств, которые в последующем будут исследоваться экспертами-психиатрами. Кроме того, в силу состязательности сторон, участник процесса сам определяет стратегию доказывания своей позиции.

Короче говоря, заявил судье Кириленко отвод из-за навязывания способов доказывания. Она, конечно, его отклонила. Определение об отводе короткое, с одним предложением мотивировки (см. здесь). Но озвучено было звонко, весело: «Я – объективна!»

После заседания с клиентом пришли к соглашению, что на такое поведение судьи нужно отреагировать в Высшую квалификационную комиссию судей Украины (ВККСУ), что и сделали.

Интересно то, что судья Кириленко рассматривала кроме дела о признании завещания недействительным еще и дело о признании права собственности на наследственное имущество, участниками которого были те же лица. Мой клиент не получал никаких извещений из ВККСУ. Но в заседании по делу о признании права собственности судья заявила самоотвод, мотивирую это тем, что в комиссии рассматривается жалоба моего клиента, и поэтому она не хочет, чтобы были сомнения в ее объективности… Оглашено было это определение о самоотводе как-то глухо и безрадостно, выглядело неубедительно, больше как вопрос «я объективна? ведь так?...», чем утверждение.

Вообще-то, как отвод, так и самоотвод должны быть мотивированными. Основания для самоотвода судьи такие же, как для отвода. Это предусмотрено статьей 23 ГПК Украины. Определение о самоотводе получилось у судьи Кириленко такое же куцее, как и об отводе (см. здесь), и такое же немотивированное. Мотивировкой служит утверждение, что самоотвод нужен для полного, объективного и беспристрастного рассмотрения спора. Других аргументов нет. Конкретного указания на основание для самоотвода нет. Смею заметить, что если дело касается «объективности», то нужно прямо обозначать основание для самоотвода, как это указано в законе: если есть обстоятельства, которые вызывают сомнение в объективности и беспристрастности судьи (пункт 4 части первой статьи 20 ГПК Украины).

Всё-таки, почему судья так сомневается в своей объективности и беспристрастности, что заявляет сама себе отвод? Другого обмануть можно –себя не обманешь. Уж очень на подчистку старых лаж похоже, когда рациональных аргументов не видно. Кому нужна такая жертва или трагедия в суде, как самоотвод судьи? Излишне в грудь себя бить или пеплом голову посыпать при решении вопросов об объективности. Никому не нужны трафаретные обоснования, которые годятся как «за», так и «против». Лучше потрудитесь разумные доводы изложить, в которых прослеживается логический ход мысли.