Следственно-судебный кооператив

Чего бы нам не мешало добавить в уголовном процессе, так это состязательности. То, о чём так рьяно говорил Андрей Портнов на этапе принятия нового Уголовного процессуального кодекса Украины, к сожалению, не наблюдается. Возможно, кодекс новый, да только отношение к процессу судей, прокуроров, следователей остаётся прежним.

Этим летом мне довелось участвовать в нескольких уголовных делах, расследуемых в Белой Церкви. Вообще о характере отношений, которые складываются между судьями, прокурорами, следователями в маленьких городах-районных центрах можно поговорить отдельно. Кто там живёт и столкнулся с системой уголовной юстиции, понимают, что я имею ввиду.

Расскажу о своих наблюдениях, как человека заезжего.

В одном деле обжаловалось постановление следователя об отказе привлечь заявителя потерпевшим. После сообщения о совершении преступления, дабы полноценно расследовать преступление, мы начали подавать следователю ходатайства о проведении следственных действий, нужных для собирания доказательств. Но следователь отказывал в удовлетворении этих ходатайств только потому, что нет процессуального права у заявителя подавать еще и ходатайства.

Не буду останавливаться на том, что следователь сам обязан вынести постановление об отказе признать заявителя потерпевшим при наличии явных и достаточных оснований считать, что заявление о преступлении подано лицом, которому не причинен вред (часть 5 статьи 55 УПК). Как раз моему клиенту был причинён материальный ущерб. Но следователь указанного постановления не выносил, очевидно, предупреждая возможность его обжалования в суде.

После отказа в удовлетворении ходатайств о проведении следственных действий, мы обратились к следователю с заявлением о привлечении к уголовному производству как потерпевшего. Отказ. Следователь сослался не только на неустановление им факта причинения заявителю ущерба, но и отсутствие объективной стороны преступления! Какое это имеет отношение к заявителю или потерпевшему?! К гипотетическому подозреваемому – да. Объективная сторона – обязательный элемент состава преступления. Но это касается подозреваемого, а не потерпевшего!

Самое интересное случилось во время судебного заседания, когда рассматривалась наша жалоба на постановление следователя об отказе привлечь потерпевшим. Следователь изложил свою позицию. Судья говорит: «А теперь я хочу, что бы вы мне показали те материалы дела, которые я буду называть».

Материалы дела составляли два тома по 250 страниц каждый.

Судья говорит: «Покажите мне протокол…».

Следователь: «Да, конечно! Вот он». Берет первый том, открывает его и несёт в раскрытом виде судье.

Судья посмотрел и говорит: «Покажите мне акт…».

Следователь возвращается к своему столу, берет второй том, раскрывает и несёт судье.

«Покажите мне письмо…» говорит судья, читая с бумажки. И я начинаю понимать, что он называет те материалы, которые якобы показывают надлежащую работу следователя. Очень похоже на то, что судья сейчас зачитывает с бумажки те документы, которые он потом укажет в своем определении об отказе в удовлетворении жалобы…

После очередного названного судьей материала дела и очередного легкого жонглирования следователем двумя увесистыми томами я увидел, что следователь потому ни разу не замешкался с открытием нужной страницы, поскольку на все названные судьей материалы дела были наклеены цветные стикеры.

Судья называл очередной документ и следователь, бегая между своим и судейским столом и меняя тома, ловко открывал нужные страницы.

Я спросил у следователя: «Как вы можете объяснить, что на все названные судьей документы вы наклеили стикеры, а на других страницах стикеров нет?».

Щёчки у следователя порозовели. Секундная пауза, после которой судья, повысив тон, спросил: «На что это вы намекаете?!».

«Вы знаете, о чём я. Я не могу у вас спросить, поэтому спрашиваю у следователя. Поскольку ответа нету, то вывод один: следователь мог наклеить стикеры только на те страницы, о которых он знал, что придётся их показывать. Вы не назвали ни одного документа, на котором не было бы наклеенного стикера. Вы договорились. Поэтому я заявлю вам отвод. Но мне интересно до конца послушать вас о запрашиваемых документах и посмотреть будут ли на страницах стикеры». Таким был мой ответ.

Судья не нашёл, что сказать. Он потупился в свой список и дальше стал зачитывать названия материалов дела. Ничего нового, кроме списка, он не придумал. Следователь продолжал показывать страницы со стикерами. Раз или два на страницах не было наклеено стикеров, но были бумажные закладки. Ха-ха-ха! Закончились стикеры?!

Дело не в том, что именно мне хочется состязаться больше всех, а еще выигрывать в суде у прокуроров и следователей, надоедать им ходатайствами о необходимости проведения следственных действий… Дело в том, что такое отношение судей к сторонам процесса ослабляет правоприменительную практику в целом. И судья, и следователь, и прокурор, который тоже был в судебном заседании, мои коллеги-юристы. Нам нужно конкурировать, чтобы расти. От этого выиграют все: и юристы, и обычные граждане. Гниение изнутри – слабая альтернатива состязанию.