Не работает правило Миранды? – Заработает!

19-21 февраля на юридическом факультете университета им. Шевченко проходили лекции-семинары, посвященные вопросам уголовной юстиции США. Докладчиками были федеральный судья штата Огайо Кристофер Алан Бойко (ChristopherAllanBoyko) и адвокат Алек Эль-Камхави (AlekEl-Kamhawy). Как видно из фамилии судьи, родители его из Украины, но Кристофер родом из США, в Украине никогда не был, украинским или русским языками не владеет. Интересно, что до вступления в судейскую должность Кристофер Бойко занимался адвокатской деятельностью, поэтому доклады американских гостей во многом касались проблем доказывания виновности лица в совершении преступления с позиций состязательности сторон обвинения и защиты. Например, Кристофер рассказывал, что когда полиция обращается в суд за ордером на арест, обыск, изъятие и т.п., то для судьи обязательным является не столько наличие фактов о совершенном преступлении конкретным лицом, сколько способ получения полицией этих фактов.

Это напомнило мне одно дело, в котором пробовал в суде использовать стандарты правила Миранды, знакомое читателям из американских боевиков – при задержании полицией лица, подозреваемого в совершении преступления, полицейский обязан сообщить задержанному о его конституционных правах: 1) хранить молчание; 2) знать, что все, сказанное им, может быть использовано против него; 3) о праве на допрос в присутствии своего адвоката и 4) в случае, если задержанный не может сам оплатить услуги адвоката, адвокат будет назначен ему судом. Эти права были сформулированы Верховным Судом США в деле «Миранда против штата Аризона» в 1966 г. и получили название Антиполицейского закона.

Суть личного опыта сводилась к тому, что я был защитником несовершеннолетнего в уголовном деле по угону автомобиля. Обстоятельства дела таковы: парень угнал машину и во время движения был остановлен нарядом патрульно-постовой службы. Документов показать не смог, поэтому был доставлен в райотдел милиции, где после «опроса с пристрастием» написал явку с повинной. Показания давал один, без присутствия кого-либо из родителей, не говоря уже об адвокате. Поскольку потерпевший претензий не имел, инспектор уголовного розыска дал понять родителям, что дело можно «закрыть». Я предостерег родителей от подобного шага и объяснил, что дело можно «развалить» вполне законным путём вследствие небрежности собирания доказательств сотрудниками милиции. Так оказалось, что наряд ППС, задержавший парня, не был на маршруте. Милиционеры занимались тем, что с помощью жезла останавливали водителей, рассчитывая, что время было позднее, выходной день, село, а значит, обязательно попадутся пьяные водители, которые захотят выйти «сухими». И, конечно, милиционеры «шли навстречу» незадачливым водителям, которые даже не думали о полномочиях наряда ППС. Именно таким способом – на удачу, наряд ППС остановил машину, на которой ехал мой клиент. Протокол о разъяснении ему прав задержанного по подозрению в совершении преступлении ни нарядом ППС, ни оперуполномоченным составлен не был. Но это не помешало сотрудникам милиции надеть парню наручники для доставки в райотдел и держать в них при опросе.

Когда на следующий день я пришел с родителями в милицию, инспектор, который проводил опрос, был несколько озадачен, так как был настроен на другую инициативу родителей. Похоже, что не только он на это рассчитывал, ибо как только опер узнал, зачем я здесь, сразу удалился на совещание с руководством. Несколько погодя нас пригласили в кабинет, где начальник отдела, совсем не обращая на меня никакого внимания, подробно разъяснил родителям нерадужные перспективы их сына, включая немедленное избрание меры пресечения – арест. Я был готов к такому развитию событий и заранее предупредил родителей о возможности запугивания. Но начальник отдела оказался красноречивей, чем я рассчитывал и, откровенно признаюсь, уже мелькнула мысль, что родители дрогнут и скорее выберут «сотрудничество с органами», нежели со мной. Но молодцы, не дрогнули! Оказались стойкими.

После того, как начальник угрозыска закончил свою речь, нас повели к следователю. Там опять пришлось подождать, так как тут уже ситуация стала развиваться не по сценарию оперативников. Видимо, следователю долго пришлось им объяснять, что арестовать парня он не сможет. Встреча со следователем была недолгой и закончилась вручением нам постановления о возбуждении уголовного дела, разъяснением прав подозреваемого, допросом моего клиента, который лишь сказал, что для формирования позиции ему нужно время на консультацию со мной, а также избранием следователем меры пресечения – подписки о невыезде.

Сразу обжаловал в суде постановление следователя о возбуждении дела. Наконец-то получил дело, которое так ждал, чтобы попробовать реализовать американский стандарт правила Миранды! Суть моей жалобы сводилась к вопросу о нарушении сотрудниками милиции – нарядом ППС и оперативником - прав задержанного в совершении преступления, а именно неразъяснении ему его прав при ограничении свободы. Жалобу рассматривал председатель районного суда – человек уже немолодой, с опытом. В аргументации жалобы я не преминул вспомнить и об американском стандарте уголовного судопроизводства. Хотя председатель выслушал меня не перебивая, это на него не произвело ровно никакого впечатления: «Мы не в Америке. Если человека задерживают с автоматом, то лекций о его правах милиция читать не будет, абы лишь не поубивал никого. То же самое и с вашим клиентом»,– таким был его вердикт, в жалобе отказал. Не то, чтобы я не был готов к негативному результату, но такое отношение судьи с многолетним судейским стажем к правам задержанного в подозрении совершения преступления меня расстроило. Однако это обжалование имело другой результат – я смог ознакомиться с материалами, которые послужили основанием для возбуждения дела: объяснениями моего клиента и милиционеров из наряда ППС, протоколом изъятия у моего клиента ключей от машины.

Проверил понятых, записанных в протоколе изъятия. У одного из них был записан несуществующий адрес. Значит, этот протокол – не доказательство! Заявил следователю ходатайство о проведении очных ставок с понятыми, составом наряда ППС, инспектором, который отбирал пояснения. Следователь уже в ходе проведения очных ставок с тремя милиционерами из наряда ППС понял, что дело сыпется. На мои вопросы об основаниях остановки ими машины, использовании жезла они ничего ответить не смогли, причины применения наручников и неразъяснения прав задержанному тоже никак не были обоснованы. Объяснить, есть ли у них полномочия на составление протокола об административном правонарушении на водителя, тоже не смогли. Потом была очная ставка с оперуполномоченным. Сначала его ответами на мои вопросы было дружественное обращение к следователю за поддержкой: «Петрович, чего это он спрашивает?». Но после нескольких резких ответов следователя «Чего, чего! Отвечайте на поставленный вопрос!», инспектор занял оборонительную позицию и на все мои вопросы только отвечал: «Отказываюсь отвечать на этот вопрос…».

Вот таким было это дело. Закончилось оно вполне успешно, поскольку следователь не рискнул направлять его в суд. Но горечь от нереализации правила Миранды осталась. И вот спустя годы я рассказал эту историю Кристоферу и Алеку и добавил: «Не работает в суде ваше правило Миранды!» На это они ответили, что в Америке оно работает безоговорочно. Алек добавил: «Вы знаете, сколько людей в Америке потерпели неудачу в попытке доказать в суде незаконность получения полицией доказательств с нарушением прав задержанного до Миранды? Много!!! А потом было это историческое решение Верховного Суда, и практика допросов подозреваемых в условиях ограничения их свободы в США изменилась. Хорошо, что вы попробовали применить правило Миранды, и ничего, что у вас это пока не получилось. Другой адвокат попробует и у него тоже не получится, а потом кто-то из таких же адвокатов станет судьей, и тогда ситуация изменится, и правило Миранды заработает. Обязательно! Так что пробуйте!».