Противостояние или всё повторяется

Выкладываю полный, авторский вариант статьи, опубликованной в журнале "Журналист Украины" №9 2009

Противостояние или всё повторяется

Читатели, родившееся и выросшие в советское время, прекрасно помнят противостояние официальной и неформальной культур. Первая поддерживалась мощнейшей государственной пропагандой и всеми официальными организациями. Вторая проникала в страну тонкими наполовину подпольными ручейками и распространялась по сетевым, не иерархическим и, страшно подумать, рыночным каналам. Начиная со второй половины 60-х, несмотря на еще свежую память о репрессиях и чистках народ все меньше верил власти вообще и официальной пропаганде в частности. Почему? Обещания не выполняются, прогнозы не оправдываются. Высшее руководство демонстрирует свое пренебрежение как общепринятой этикой, так и декларируемыми принципами. Несмотря на многочисленные народные обсуждения и «учет пожеланий трудящихся», реально мнение народа власть мало интересует. В этих условиях наблюдаются два интересных процесса. Во-первых, неформальная субкультура постепенно становится все более оппозиционной к формальной. Во-вторых, она начинает постепенно вытеснять официальную. По моему мнению, адекватной реакции власти на распространение оппозиционной неформальной культуры быть не может — все проходит лишь со сменой власти, и если она оказывается, по мнению большинства избирателей, ненамного лучше прежней, то цикл повторяется снова.

Впрочем, в справедливости этого предположения нам еще предстоит убедиться. Ведь прежняя советская ситуация повторяется: уровень доверия как высшим чиновникам и политическим лидерам, так и государственным институтам чрезвычайно низкий. Причем по тем же причинам. Разве что можно добавить отсутствие обещанного прогресса в борьбе с бедностью. С бедностью массовой и внезапной бывшего советского среднего класса. Разумеется, полной аналогии со славными временами застоя нет. Власть меняется чаще, и с каждой ее сменой наступает фаза надежд и ожиданий, характеризующаяся достаточно высокой поддержкой новой политической команды. Наиболее значительным таким периодом были первые полгода от начала Майдана — романтическая пора народного Президента.

Другим отличием является то, что современное общество более отрыто и либерально, чем во времена развитого социализма, поэтому оппозиционная неформальная культура не замыкается на моде и музыке, а ее носителями становятся не только неформальные молодежные организации, но и зарождающиеся структуры гражданского общества.

В результате на местах образуется мощное противодействие директивной политике первых лиц, которое усиливает отсутствие моральных авторитетов общенационального масштаба среди людей, причисляющих себя к духовной, научной и бизнес- и политической элите. Люди же, пользующиеся безусловным авторитетом, традиционно находятся в интеллектуальной или духовной оппозиции к власти. Ярчайшим примером этого является Николай Михайлович Амосов.

Фрондизм становится модным и на молодежных тусовках, и на интеллектуальных посиделках. Приверженность официально одобренной точке зрения в неформальной среде рассматривается либо как чужеродная, либо как заказная и лицемерная.

Столкновения официально правильной позиции с неформальной неправильной начинаются с базовых понятий. Например, президент активно продвигает этнический аспект понятия «украинская нация», в то же время значительная часть избирателей отдает приоритет гражданской составляющей, считая украинским народом сложившуюся общность граждан Украины всех этносов, языков, религий, культур и традиций.

Наиболее острое столкновение происходит по языковому вопросу. Пока за украинизацию в демократических рамках ратовала оппозиция, а затем народный Президент, украинский язык был, безусловно, в моде. Но как только гарант потерял былую популярность, то это тут же отразилось на поддержке проводимой украинизации. Неформальное общение по-украински перестало быть признаком крутости и современности. Образно говоря, чем больше Ющенко будет призывать госслужащих говорить на государственном языке в рабочее время, тем меньше на нем будут говорить на тусовках в SPA-салонах. Первыми это почувствовала наша эстрада, существенно увеличив долю песен на русском. Но чаще правильному украинскому противостоит не русский, а традиционный, можно сказать — родной для многих суржик данного конкретного региона, щедро сдобренный сленгами и заимствованиями данной неформальной группы общения. Русский язык остается альтернативным языком общения возрождающей технической интеллигенции. Она меньше, чем гуманитарная, зависит от государства и может себе позволить большую долю фрондизма. Не даю этому этическую оценку, т.к. это не соответствует научному подходу. Акцентируем внимание на том, что в условиях низкого доверия к власти неформальный язык всегда будет альтернативен и оппозиционен официальному. В свое время советским пропагандистам не удалось справиться с неформальным молодежным сленгом — «пиплы агитационные понты не хавали». Все ушло само собой при смене власти и государственной политики. То же самое, на наш взгляд, происходит сейчас — эффективность официальных призывов употреблять «уникальный и певучий государственный язык» сравнима с призывами комсомольских лидеров не коверкать великий и могучий русский язык. Государственную пропаганду по языковому вопросу в неформальной среде полностью свел на нет известный ролик Георгия Делиева. Тем, кто думает, что это преувеличение, советуем зайти на сервер видеоматериалов и посмотреть количество просмотров данного ролика.

http://www.youtube.com/watch?v=JN3ch02OlIQ

А ведь это только одно его зеркало в сети.

Аналогичная картина наблюдается по агитации — простите, информированию населения о вступлении в НАТО. Дискуссия давно перешла из области предметных аргументов на личности сторонников и противников. В виду резкой поляризации мнений даже у интеллигентных оппонентов обычно все сводится к аргументации в стиле «сам дурак»! В тоже время, несмотря на резкие выпады и угрозы со стороны РФ, опросы показываю крайне высокое неприятие неформальной культурой государственного информирования о НАТО. Как и во времена дорогого генерального секретаря, «пиплы PR понты по прежнему не хавают». Несмотря на то, что «воля всего прогрессивного человечества» теперь заменена  «вековыми чаяниями украинского народа».

Неприятие неформальной культурой практически любой инициативы непопулярной власти видно даже на примере памяти жертв Голодомора. Особенно на фоне соцсоревнования за наибольшее количество памятников жертвам, которое устроили чиновники на местах. Подливает масло в огонь и позиция власти относительно УПА.

Здесь налицо конфликт официальной культуры и неформальной культуры пожилого поколения. Обычно пожилые люди со свойственной им мудростью и консерватизмом являются опорой политического режима. Кто, как не они, в состоянии оценить преимущества стабильности и преемственности власти? Но когда дорогой Леонид Ильич стал маршалом Советского Союза, обесценил звание Героя СССР и начал через государственную пропаганду преподносить себя в числе главных героев Великой Отечественной, его авторитет в среде ветеранов и пенсионеров ощутимо упал. Сейчас же положение намного более острое. Нищенские условия существования, плохое медобслуживание, полная смена идеологической парадигмы и связанное с нею пренебрежение к идеалам старшего поколения резко снизили его социальную адаптацию, превратив, по сути, в огромную неформальную группу стабильно оппозиционного настроя. Плюс огромное количество одиноких пенсионеров слабо связаны с обществом, которому до них просто нет дела. Так, к молодежной и творческой неформальный средам добавилась пожилая неформальная среда. Она слабо организована, но чрезвычайно политически активна. К чему это приводит в политтехнологическом плане, ярко продемонстрировали прошедшие столичные выборы. В этом плане политизация событий истории, в оценке которых существует поляризация мнений, пусть даже с этически оправданными целями, только подливает масла в огонь. Такие яркие примеры, как регулярное освистывание ветеранами гаранта на день Победы, это не локальное событие. Оно мигом разносится по неформальной сети общения.

Будучи не в состоянии что-либо противопоставить распространению неформальной культуры, советская власть эпохи застоя объявила ее проявлением влияния внешних враждебных сил и незрелости части молодежи. Взывали к патриотизму советского человека, предлагали самореализовываться в рамках дозволенного, под крылом и надзором комсомола. То же самое происходит и сейчас — призывают стать настоящими украинцами — патриотами, носителями уникального культурного наследия украинской (в этническом понимании) нации. Отказаться от разъединяющих споров во имя реализации вековой мечты украинского народа — в ее понимании первыми лицами. В славных советских традициях альтернативные точки зрения объявляются антиукраинским проявлением внешних враждебных сил. Под видом консолидации нации идёт банальное навязывание, языковых, культурных, религиозных особенностей одного региона страны другим. Отвлечение внимания народа от резкого снижения уровня жизни и не выполнения ранее данных предвыборных обещаний. В общем, накануне очередной смены власти становится очевидным истинный смысл высказывания английского писателя Самуэля Джонсона – «Патриотизм – последнее прибежище негодяев».

В этих условиях СМИ оказываются между двух огней. С одной стороны придерживаясь официальной политики можно потерять потребителя. С другой – полностью поддерживая неформальную точку зрения, можно нажить кучу проблем с контролирующими органами и получить многочисленные обвинения в не патриотизме и про российской или проамериканской ориентации.  Балансирование между этими крайностями и определение момента, когда нужно отбросить старые формальные лозунги и перейти к неформальным тезисам в процессе их формализации и составляет чутьё главного редактора. Чутьё (искусство), которому не учат, но от которого зависит существование и успех любого независимого медиапроекта.