В поисках постреволюционной идентичности

Беспрецедентные общественные протесты, будоражившие Украину без малого три месяца, завершились совершенно неожиданным и, при этом, закономерным образом – Виктор Янукович под покровом ночи позорно бежал в неизвестном направлении. Оставив за спиной вулканирующую страну, миллионы взвинченных граждан, захваченные протестующими административные здания, арестованных, похищенных, раненых, убитых…

Масштабы и формы происходящего заставляют задуматься над природой феномена под названием «Евромайдан». Действительно, только ли корректировка внешнеполитического курса привела к такой эскалации общественного недовольства или есть более глубокие причины? Так и с активно обсуждаемыми сценариями выхода из кризиса – все больше аргументов за то, что самые эффективные из них находятся далеко за пределами бинарного политического противостояния «власть-оппозиция».

Что, собственно, произошло

Начнем с причин. Экспертами уже высказывались предположения, что резкая смена интеграционного вектора с Запада на Восток не столько настоящий мотив, сколько повод для общественного негодования. Называются разные версии – это и копившаяся годами социально-экономическая несправедливость, приведшая к расслоению общества и обнищанию подавляющего большинства, и тотальная коррупция, и бездарное государственное управление, и правовая незащищенность «маленького» человека. Наверное, доля истины есть в каждом предположении. Ведь никакие «руки мировой закулисы» и «агенты Кремля» не способны создать революционную ситуацию если верхи могут, а низы хотят жить по старому. Низы по-старому жить явно не желают. А верхи уже просто не могут сохранить существующее статус-кво. Это, по законам жанра, необходимо ведет к повышению активности масс и их «революционному творчеству».

И дело здесь не в цвете партийных флагов этих самых верхов. Периодическая маятникообразная смена антагонистических правительственных команд (2002г. – Янукович, 2005г. – Тимошенко, 2006г. – Янукович, 2007г. – Тимошенко, 2010г. – Азаров) вышеозначенные социальные пороки не решала и даже не пыталась. Но если до мирового финансового кризиса 2008 года, который в Украине едва не приобрел форму коллапса, позитивный экономический тренд позволял сглаживать остроту углов, то после ситуация только ухудшалась.

Апофеозом стали президентские выборы 2010 года, проходившие в атмосфере тотальной социальной апатии. Правительственный кандидат – Юлия Тимошенко, с которой ассоциировалось кризисное пике украинской экономики, закономерно проиграла. Но симптоматично другое – впервые в новейшей украинской истории Виктор Янукович победил, заручившись поддержкой не абсолютного, а относительного большинства избирателей. Во втором туре за него проголосовало лишь 48,95% пришедших на избирательные участки. При этом, отдавшие за него свой голос 12,5 млн. украинцев составили около трети от боле чем 37 млн. числящихся в списках избирателей.

Обрушившиеся на Виктора Януковича с возвращением Конституции 1996 года полномочия (а с ними и ответственность за ситуацию в стране) резко контрастировали с действительной социальной базой президента. Планомерное з акручивание политических «гаек» на фоне экономической стагнации общественное напряжение не снимало, а лишь загоняло внутрь общественного котла, из которого оно периодически вырывалось всплесками народного протеста.

Особенно доставалось правоохранительным органам, все чаще воспринимаемых обществом не как «вооруженный отряд народа», а как репрессивный инструмент непопулярных властей. Согласно обнародованным в октябре прошлого года (за месяц до «Евромайдана») результатам мониторинга, проведенного «Центром исследования общества» количество протестов украинцев против произвола или бездействия правоохранительных органов в январе-сентябре 2013 года побило все рекорды. Уже за первые девять месяцев 2013-го года было зафиксировано 333 протестных события, которые поднимали вопрос произвола или бездействия правоохранительных органов. Подобных вспышек недовольства правоохранительной системой страны даже близко не наблюдалось в предыдущие годы. Такое количество протестов уже на 25% больше чем за весь предыдущий 2012-й год и в несколько раз больше, чем в 2010-м и 2011-ом годах.

Основная волна недовольства приходилась на июль 2013 года, когда правоохранительные органы критиковались на каждой третьей уличной акции в Украине. Причиной взрыва активности стали события во Врадиевке Николаевской области, где милиционеры подозревались в избиении и изнасиловании местной жительницы. Там, напомню, разгневанная толпа штурмовала здание РОВД, в котором укрывались преступники. Врадиевка – первый тревожный симптом, обнаживший накопившиеся проблемы. Но власть не услышала и не сделала выводов.

В этом уродливом социальном континууме евроинтеграция была воспринята многими (пусть даже наивно и некритично) неким символом, проблеском света в конце тоннеля, последней надеждой. Евромайдан — это выбор не столько разума, сколько души.

Жестокий и бессмысленный разгон Евромайдана в ночь на 30 ноября стал своеобразной точкой бифуркации общественного негодования. Как было метко подмечено одним из российских обозревателей, миллионом, вышедшим на следующий после разгона день на улицы Киева, двигала не столько прагматика, сколько идеализм: стремление к свободе, к человеческому и гражданскому достоинству, к вполне определенному цивилизационному выбору.

Ход дальнейших событий четко показал – линейная практика силового подавления приводит к обратным последствиям. Принятие ограничительных законов 16 января спровоцировало реактивную радикализацию толпы и многодневные столкновения в силовиками на баррикадах ул. Грушевского; показательные аресты активистов «Автомайдана» привели к захвату административных зданий по всей стране.

Региональные детерминанты протеста

Но если причины протестов социальные, то почему протесты представлены географически неравномерно? Эпицентрами волнений являлись Киев и Западная Украина. Умеренный протест фиксировался в Центральной и Северной Украине. На Юго-Востоке протестные выступления носили характер мирных и не очень многолюдных демонстраций. А ведь там коррупция и социальная поляризация общества куда выше, чем в патриархальных общинах преимущественно аграрных областей правобережья.

Причин протестной пассивности Юго-Востока несколько. Во-первых, это несколько иное, чем на западе отношение к действующей власти. Парадигмально ответственность за ситуацию несет власть, в на тот момент – действующая власть. Власть Януковича (в 2010г. – на президентских выборах, а в 2012г. - на парламентских) формировали преимущественно жители «голубого пояса». Соответственно, для части избирателей ситуация развивается по модели «свой-чужой». На юго-востоке (избравшем эту власть и бессознательно несущем за нее моральную ответственность) к киевским событиям относятся настороженно, а порой враждебно. Не потому что власть регионалов была хорошая, а потому что она для них своя.

Во-вторых, лозунги евроинтеграции, ставшие идейным рингтоном протестных выступлений для Юго-Востока не настолько актуальны как для Запада. Более того, для большинства жителей Крыма или Донбасса сближение с Российской Федерацией куда более понятней и привлекательней. Как в духовном смысле, так и в экономическом.

В-третьих, ситуацию усугубляет националистический нарратив протеста. Многомесячное нежелание власти идти на уступки и игнорирование умеренной парламентской оппозиции привело к тому, что массы начали требовать действий и лидеров, а не бесконечного «мычания» со сцены. И эти лидеры нашлись. После 22 января ключевым элементом политической конструкции Евромайдана стала его наиболее радикальная часть – «Правый сектор» и иже с ним. Другое дело, что выраженная право-идеологическая окраска «ударного отряда революции» ведет не к межрегиональному объединению в борьбе людей за свои права, а наоборот, отвлекает от настоящих задач социального протеста. Для преимущественно украинского, но русифицированного Юго-Востока идеи «национальной революции» как минимум непонятны. (Хотя, справедливости ради отметим, что лидер «Правого сектора» Дмитрий Ярош выходец из самого что ни на есть индустриального Востока – города металлургов и коксохимиков, малой родины Леонида Брежнева - Днепродзержинска).

Это создает соблазн для некоторых маргинальных политиков спекулировать на региональных отличиях, нагнетать ситуацию и провоцировать межрегиональное противостояние. С обеих сторон слышатся призывы к федерализации как способу разрешения противоречий. Однако, как и националистическая риторика, – это попытка купировать болевой симптом игнорируя причины патогенного процесса.

И хоть сепаратистский съезд в Харькове закончился абсолютно ничем, в некоторых регионах его резолюцию о необходимости «взять на себя полноту ответственности» приняли буквально. Всплеск активности пророссийских организаций в Крыму и, особенно, в Севастополе, подстрекающих людей к неповиновению центральной власти стал мощнейшим вызовом для новых руководителей Украины.

Украина попала в своеобразную деалектическую ловушку, когда возникшая субъектность гражданина в нынешних условиях может привести к потере субъектности страны, а в при самом пессимистическом сценарии – к необратимой дезинтеграции.

Что делать

Как минимум - попытаться сберечь Украину в нынешних границах; как максимум - использовать кризис как некое «окно возможностей» для социально-политической и экономической модернизации.

Для этого новая власть должна публично признать истинные причины протестов – накопившиеся системные общественные противоречия. Любые разъединяющие, спекулятивные, уводящие в сторону лозунги (в том числе радикально-националистические) должны быть решительно отброшены. Как угодно можно относиться к всеобщему ленинопаду, но не признать, что это пугает многих юго-восточных обывателей, сеет панику и возрождаем старые мифы о зловещих «фашистах» нельзя. В этой связи можно поаплодировать интеллигенции Львова, очень своевременно призвавшей новую власть к взвешенной культурно-языковой политике и отказу от «галицизации» Крыма и Донбасса.

Формирование правительства народного доверия не должно ограничиться распределением портфелей, между победителями. В ближайшей перспективе главная задача – предотвращение надвигающегося финансово-экономического паралича. С помощью ЕС и МВФ ситуацию, очевидно, удастся стабилизировать.

Главное - в кратчайшие сроки должны быть сформулированы и озвучены четкие программы реформ и механизмы антикоррупционного контроля. Для этого можно даже пригласить группу сильных консультантов-практиков, который в недавнем прошлом реализовывали подобные реформы в Восточной Европе, Прибалтике, Грузии. Нет ничего зазорного в том, чтобы приструнить собственных вороватых «бояр» и использовать опыт антикризисных менеджеров мирового уровня. Украина как никогда остро нуждается в своем «плане Маршалла».

Изменения должны быть не где-то наверху, а на всех уровнях общественной системы. Ведь если граждане на своем уровне не почувствуют ощутимых изменений, то новой бури народного негодования не избежать. Только теперь координаты его движения будут не с зада на восток, а в обратном направлении!

По большому счету, не имеет значения какие идеологии декларируют правящие партии. Важным является лишь их способность осознания истинных причин революции и готовность меняться и менять страну: прижать государственное воровство, проводить реальную антикоррупционную политику, защитить права простого человека. Та политическая сила, которая первой начнет это делать и получит историческую перспективу.

В противном случае маятник «революция-реакция» будет раскачивать страну до ее полного разрушения.