Если Украина продолжит нынешнюю траекторию политического «попрошайничества», экономика страны пострадает катастрофически и необратимо.
«Остановите самолет — я слезу»! Название этого ироничного произведения Эфраима Севелы очень точно описывает итоги недавнего обсуджений Президентом Украины и Канцлером ФРГ газотранспортных перспектив нашей страны после неизбежного запуска «Северного потока-2». Если вкратце, то, на мой взгляд — этот «самолет» уже не остановится, и перспектив блокировки для Украины почти не осталось. Причем их не осталось еще с 30 декабря 2019 года, когда Украина и Россия подписали всего лишь пятилетний прощальный контракт на транзит российского газа через нашу ГТС.
Поэтому, попытки нашего главы государства выпросить у немцев решение об остановке достройки «Северного потока-2», когда остались буквально считанные километры непроложенных труб, были прогнозировано обречены на провал. Ведь для сторонников этого проекта из числа стран ЕС, вопрос поставок дешевого российского газа по новому газопроводу – это прежде всего экономика, а уж потом — политика. Для европейцев дешевый газ на ближайшие 15-20 лет — это благополучие обывателей и повышение качества их жизни. То есть — абсолютный приоритет интересов нормальных европейских политиков. И именно поэтому, возможно, украинской делегации необходимо было более основательно готовиться к встрече Зеленского и Меркель.
Причем готовиться прежде всего в меркантильном аспекте — рассчитывать и обосновывать именно финансовые, материальные компенсации для Украины. Просто потому что резерв всех возможных политических компенсаций и давления на РФ со стороны наших международных партнеров, видимо, уже исчерпан: санкции не стали критичным барьером для российской экономики, прогресса в изменении позиции российского президента по отношению к Украине не наблюдается, а летальное оружие для ВСУ немцы давать не намерены.
Поэтому я считаю, что для Украины не было бы постыдным вступить в буквальный торг с ЕС за нашу ГТС. И на всякий случай подготовить в МИД и ОП ответы на два вопроса — сколько требовать, и на что потратить? Причем такие ответы могли бы стать той понятной и исчислимой конкретикой, которой так не хватает европейцам в диалоге с Украиной.
Сколько требовать? Напомню, что в ноябре 2019 года НАК «Нафтогаз» оценил стоимость активов «Оператора ГТС» всего лишь в 3,2 млрд грн. А цена, по которой компания «Магистральные газопроводы Украины» должна была выкупить ГТС у «Нафтогаза», составляла 50-70 млрд грн в рассрочку на 15 лет. При этом за транспортировку 225 млрд куб.м российского газа до 2024 года Украина рассчитывала получить от «Газпрома» ориентировочно $7 млрд. Поэтому, буквальные компенсации от ЕС, привязанные непосредственно к потерям украинской ГТС, должны были коррелироваться с цифрами возможных доходов от транспортировки газа. А если учесть, что ЕС вместе с европейскими финансовыми учреждениями выделил с 2014 по 2020 год Украине пакет в 16,5 млрд евро «для поддержки реформ в Украине», и, скорее всего, может продолжить эту помощь, то кумулятивно компенсации за ГТС плюс пакет помощи могли бы трансформироваться в 20-25 млрд евро в течение 4-5 лет, т.е. в современный европейский «План Маршалла» для Украины. Потому что «План Моргентау», по которому Украина сейчас стремительно превращается в слаборазвитую аграрную страну, не подходит Украине принципиально. И немцы, как в свое время реципиенты обоих этих планов, не могут этого не понимать.
На что потратить? Вопрос не праздный. Потому что возможное получение Украиной масштабной финансовой компенсации от ЕС — это последний шанс для отечественной экономики сбежать со свалки деиндустриализации. И, если уж продолжать параллели с «Планом Маршалла», то Украина должна была бы потратить средства исключительно на развитие производств с высокой добавленной стоимостью. Причем под жестким финансовым контролем со стороны европейских доноров. И обязательно — под пересмотр торговой части соглашения об Ассоциации с ЕС, чтобы украинские производители промышленной продукции смогли гарантированно получить европейский рынок сбыта, и чтобы они не исчерпывали евроквоты за 1-2 недели. Такой пересмотр условий, выгодный Украине, стал бы свидетельством истинно партнерского отношения ЕС к нашей стране.
Наряду с реализацией плана реиндустриализации, Украине наконец-то надо начать наращивать собственную газодобычу хотя бы до уровня газовой независимости от РФ, т.е. минимум до 30 млрд куб.м в год. Потому что после возможного прекращения транзита российского газа через Украину, все легенды о том, что Украина покупает газ в Европе, неизбежно станут былью, очень болезненной для каждого украинского домохозяйства.
Тем более что природный газ по трубе из РФ в ЕС может перестать идти и по другой, «естественной» причине: грядущей декарбонизации Европы. ЕС, действительно, планомерно идет к тому, чтобы через 30 лет стать регионом-лидером по уровню декарбонизации и прийти к нулевым показателям эмиссии углекислого газа. Из-за чего, во-первых, представители российской газодобывающей отрасли весьма серьезнообсуждают перспективы возможного резкого снижения закупок российского природного газа Европой после 2050 года. А во-вторых, истеблишмент в РФ очень нервничает из-за того, что ЕС и США могут инвестировать в развитие украинской индустрии производства и транспортировки водорода с использованием возобновляемых источников энергии. И Россия явно не является основным партнером ЕС в реализации европейской «водородной» стратегии.
Поэтому Украина должна «выторговать» у ЕС право на собственную, внятную национальную стратегию декарбонизации, которая бы не стала приговором для отечественной индустрии. И также не забыть о компенсации затрат на частичную консервацию, оптимизацию и модернизацию украинской ГТС для возможной будущей транспортировки украинского водорода в ЕС. Причем модернизации и транспортировки – не только с учетом перспективных экологических требований Евросоюза, но и при его же финансовом участии на соблюдение нашей ГТС этих требований.
В нынешнем метано-водородном «окне возможностей» Украина должна успеть сформулировать для ФРГ и США вменяемые предложения по компенсациям, которые были бы привлекательными в том числе и для немецких и американских компаний, заинтересованных заработать на декарбонизации и модернизации украинской промышленности.
Я, как дипломат, полностью отдаю себе отчет, что мое предложение о такой меркантильной «монетизации» компенсаций выходит за рамки традиционной дипломатической матрицы. Но вместе с тем, уже как экономист и политик я понимаю, что, если Украина продолжит нынешнюю траекторию политического «попрошайничества» у наших международных партнеров, экономика страны пострадает катастрофически и необратимо. Руководство страны не имеет права разменять этот шанс на очередные «бусы» в виде еще одной мизерной подачки от наших международных партнеров «на поддержку трансформаций и реформ». Подачки, которую, тем более, скорее всего опять разворуют «грантоеды» и вороватые мальчики из Зе-команды. И именно поэтому, вполне возможно, что лучше «План Маршалла для Украины» в руке, чем ГТС — на свалке, а украинские заробитчане — по всему миру в поисках лучшей судьбы.
