Хорошо, нормально, плохо: адекватна ли власть в оценках реформ

Заседания Национального совета реформ проходят без журналистов и без телекамер. Чтобы у участников, большая часть которых – публичные политики, не было возможности выкрикивать популистские лозунги. Разумное решение, хотя видео запись все же ведется, одна из них была однажды обнародована после перепалки Саакашвили и Авакова. Я побывал на последнем заседании, и с меня подписку о неразглашении взять забыли (хотя и не разрешили пронести в зал ни телефон, ни диктофон, ни компьютер, вообще ничего), поэтому я поделюсь своими наблюдениями. 

Совет уже давно доказал свою эффективность с точки зрения выработки совместных решений президентом, правительством и парламентом (по крайней мере, его главой и некоторых депутатов). Успешный поиск согласованной позиции по ключевым вопросам приводил к результативному голосованию в Верховной Раде, а отсутствие согласия перерастало в дискуссии и за пределами Нацсовета реформ.

Уже два года я тесно общаюсь с теми, кого принято называть реформаторами, чаще всего с «иностранцами». В последние месяцы я обнаружил, что их самих слово «реформы» начинает сильно напрягать. И объяснение этому только одно – очень низкий темп преобразований, а в некоторых случаях невозможность сделать что-то очень необходимое и важное. При этом главное препятствие, по мнению большинства из них, - парламент, в котором переплетены разные интересы разных групп, непонимание того, что делать, или просто саботаж.

Поэтому любой, кто захочет выписать на листе бумаги список реформ, не доберется до конца страницы. Глава АП Борис Ложкин на заседании Нацсовета рискнул объяснить это рядом причин – войной с Россией (в том числе, торговая), потерей территорий, ухудшившейся конъюнктурой мировых рынков, спадом промпроизводства, экспорта, ВВП, неэффективной системой госуправления, частыми выборами и так далее. 

И это были именно те причины, которые, по мнению многих, нельзя считать оправданием для отсутствия перемен к лучшему.

Также принято считать, что темп реформ в принципе низкий, хотя Ложкин привел  данные о том, что в ряде стран – Польше, Словакии и Грузии – реформы не были стремительными, и результат они дали лишь спустя несколько лет. И, конечно, многие скажут, что перемены вообще неощутимы.

После двух лет президентства Порошенко (именно его избрание принято считать отправной точкой) на заседании Нацсовета был подведен промежуточный итог.

Оказалось, что реформ было действительно немного. Все они были разделены на те, которые по результативности были самыми низкими, средними и высокими.

Практически не тронутыми остались здравоохранение, инвестклимат, пенсионная система. На вопрос одного из участников Нацсовета, когда начнется реформа охраны здоровья, премьер-министр Владимир Гройсман отметил, что «в прошлый четверг» он встречался с профильным комитетом парламента, у которого есть кое-какие идеи. 

Средний результат показали попытки что-то изменить в показателях госбюджета, налоговой сфере, энергетике и борьбе с коррупцией. Петр Порошенко в начале встречи отметил, что Украина в 2014 году зависела от российского газа на 92%, в 2015 году – 37%, в 2016 году он рассчитывает увидеть 0% (ноль). О коррупции все скромно промолчали, потому что гордиться созданием НАБУ, ГБР, антикоррупционной прокуратуры и прочим можно, а вот признать результат положительным не рискнет почти никто. Впрочем, пару месяцев назад президент заявил, что «хребет коррупции сломан».

 

Высокий результат был отмечен в реформе армии, полиции, электронных госзакупках (экономия перевалила за 1 млрд грн) и правосудия. Что касается последней, то о каких бы то ни было результатах говорить еще рано, поскольку поправки к Конституции относительно судебной системы были приняты лишь на минувшей неделе, но этот факт, безусловно, можно считать положительным. Полиция преобразовала лишь патрульную службу, а вот до криминальной полиции руки пока так и не дошли.

Многих удивит, что к большой победе был отнесен и тот факт, что со стороны МВФ, ЕБРР и ЕС финансирование на душу населения почти сравнялся с уровнем кредитования Словакии, хотя он и ниже, чем в Грузии и Польше, и просто недосягаем до уровня Греции. Удивит это потому, что рост долгов на душу населения ложится бременем на каждую из этих душ. Более хладнокровные наблюдатели увидят в этом хороший сигнал к тому, что Украине не дали и не дают загнуться, что она с помощью этих денег выкарабкивается, выполняя рекомендации кредиторов.

 

В целом складывается впечатление, что даже при всем желании приукрасить ситуацию и найти оправдания своим неудачам, украинская власть находится в адекватном состоянии. Конечно, даже при отсутствии телекамер власть рассчитывает на положительный «пиар», однако она не начинает бездумно верить в создаваемые ею иллюзии, что реформы широки и глубоки, и не ведется на собственные попытки убедить всех, что все распрекрасно.

Хотя спикер парламента Андрей Парубий настолько был впечатлен обилием и этих реформ (казалось, что для него это все новость), что предложил перевести презентацию о ходе реформ на английский – для западных партнеров, которые тоже должны знать, что мы тут работаем, не покладая ничего.

И мимо одной пикантной детали Нацсовета реформ я пройти никак не могу: о реформе прокуратуры (кроме закона о прокуратуре и сокращении числа прокуратур) почему-то не сказали. А я бы отнес ее к графе «Тотальный провал».