Особенности национальной приватизации

Для того, чтобы оценить провал приватизации в Украине, необязательно сравнивать ее с другими странами. Ничтожные доходы от этого процесса (меньше 1% от запланированных отечественным бюджетом) говорят сами за себя. Но мне все же хотелось бы снова обратиться к международному опыту и показать, что в ряде стран приватизация проводится более прогрессивно, чем у нас. Речь идет и о странах, находящихся в более затруднительных экономических условиях.

Однако прежде всего нужно прояснить один момент. В США и Европе существуют авторитетные движения, выступающие против повсеместной приватизации – однако речь идет о сфере госуслуг. Приватизация больниц, университетов, водоканалов, бирж труда и даже тюрем – все это спорные вопросы, которые нужно обсуждать отдельно. 

Приватизация в сфере инфраструктуры вызывает меньше вопросов. Так, в 2017-м году в Италии планируется завершить передачу в частные руки 40% государственного перевозчика Ferrovie dello Stato Italiane. В 2015-м году правительство Италии, накопившей внушительную сумму госдолга, выручило 3,4 млрд евро от продажи 38% национальной почтовой службы. А в июле нынешнего года инвесторы купили 46% организации управления воздушным движением ENAV – аналога нашего «Украэроруха». Продажа акций казалась рискованной: во-первых, она почти совпала по времени с референдумом о выходе Великобритании из ЕС, что могло сказаться на цене, а во-вторых, даже частичная приватизация аэронавигационных компаний – нераспространенная практика. Тем не менее по итогам 9 месяцев года ключевые финансовые показатели ENAV выросли.

Мне хотелось бы обратить внимание на систему, которая прослеживается в случае с Италией. Наличие стратегии – это уже часть успеха. В Украине же стратегия продажи госпредприятий присутствует лишь номинально. Который год бюджетный план оказывается недостижимой цифрой, к которой Фонд госимущества (по моему впечатлению) особо не стремится. 

Получается, что по-настоящему сильным ориентиром для Фонда остаются лишь требования МВФ. Из-за отсутствия устойчивого плана предприятия выставляются на продажу независимо от ситуации, не получают ни одной заявки, а потом - после оправданий со стороны ФГИ - выставляются вновь. Это какая-то временная петля: вместо рассмотрения альтернативных вариантов аукционы просто переносятся на новые даты.

При этом мировой опыт подсказывает нам, что не нужно приватизировать предприятия во что бы то ни стало. Универсальной панацеи не существует, и в каждом случае нужно ориентироваться на ситуацию в стране. В августе мне запомнился отказ Австралии допустить к покупке местного поставщика электричества (Ausgrid) инвесторов из Китая и Гонконга. Вышло так, что в данном случае национальные интересы оказались превыше чисто финансовых (на кону была сумма порядка 10 млрд австралийских долларов). Правительство воспользовалось правом вето, поскольку массовая покупка контрольных пакетов акций китайскими бизнесменами ставит вопрос о национальной безопасности страны. Когда таких опасений не возникает, сделка заключается на обоюдно выгодных условиях – так, в сентябре китайцы купили за $7,3 млрд право долгосрочной аренды Мельбурнского морского порта.

Причины для отказа от приватизации могут быть разными. Как уже говорилось, доходы от приватизации – единовременны. Иногда выгоднее поставить предприятие на ноги, чем отдавать даже за приличную сумму. В начале декабря власти Индии объявили, что не будут выставлять на продажу сталелитейный завод Visvesvaraya Iron and Limited (VISL) в штате Карнатака. Свою роль  сыграла и национальная сентиментальность – власти считают, что основанный в 1923 году завод много значит не только для государства в целом, но и для конкретного сообщества, возникшего вокруг предприятия. Завод останется государственным и будет модернизирован. Правда, он столкнется с другой проблемой – недостатком железной руды из-за закрытия многих шахт в штате. Однако правительство рассматривает вариант передачи VISL 140 га для ее добычи.

Есть страны, для которых вопрос «продавать или не продавать?» не стоит. Например, связанная по рукам и ногам международными обязательствами Греция. Местному правительству явно не приходится задумываться о том, допускать ли на госпредприятия китайских инвесторов. В июле этого года 51% акций порта Пирей было продано китайской судоходной компании Cosco. Для страны это стало второй крупной приватизационной транзакцией за последние два года.

И наверняка не последней. Осенью в Греции был сформирован состав управляющих «суперфондом» приватизации. Этот фонд был создан согласно меморандуму о третьей программе финансовой помощи; под его управление будут переданы предприятия на 50 млрд евро, включая те, которыми сейчас заведует HRADF (аналог нашего ФГИ). Причем речь идет не только о портах или метро. В числе предприятий, которые отойдут под управление нового фонда Hellenic Company of Assets and Participation, входит государственная энергетическая корпорация и даже предприятия оборонной промышленности. Кроме трех греков, в набсовет организации вошли два иностранца: испанец Дэвид Вегара и француз Жак Ле Пап, бывший вторым номером Минфина в правительстве Кристин Лагард.

Греки протестуют и заранее скорбят об утрате суверенитета. Случай Греции – это одна крайность: пускать страну с молотка будут люди, не испытывающие к ней сантиментов, но однозначно компетентные. Другая крайность – когда приватизацией занимаются некомпетентные люди. Еще хуже, когда процессом пытаются рулить вовсе посторонние люди, преследующие собственные интересы – в случае с ОПЗ такую роль опосредованно играл Михеил Саакашвили.

Любопытно, что ФГИ рассматривал возможность создания фонда с внешним управляющим. По крайней мере, в июле Билоус утверждал, что совместно с международными партнерами ФГИ изучает возможность передачи в такой фонд миноритарных пакетов энергокомпаний. В своем заявлении глава Фонда госимущества сослался на опыт Румынии, назвав его «шикарным» и вполне допуская, что Украина может его повторить. Спустя полгода становится очевидно, что ФГИ пока не способен преодолеть упомянутую мной «временную петлю».

Хотя опыт Румынии, на который у нас ссылаются, – действительно интересный прецедент. Созданный там в 2005 году фонд (Fondul Proprietatea) с активами объемом $740 млрд находится под управлением Franklin Templeton. В случае с Украиной такой сценарий по ряду причин остается спорным: его исходом может стать то, что имущество страны окажется в руках инвесторов, владеющих украинскими долговыми бумагами. Однако эти риски необходимо просчитывать, а все, что мы увидели, – это громкое популистское заявление Билоуса о «румынском чуде» и… тишина.

В 2017 году мы станем свидетелями ряда приватизационных кейсов, которые, возможно, войдут в историю экономики. Речь о Бразилии, где на продажу будут выставлены лицензии на управление федеральными дорогами, аэропортами, гидроэлектростанциями и нефтяными месторождениями. Речь о Болгарии, где, возможно, будет приватизирована атомная электростанция в Белене. И о Вьетнаме, где новое правительство намерено частично приватизировать объекты энергетической сферы. И о Ближнем Востоке. Но я убежден: нет смысла слепо перенимать какой бы то ни было опыт – ни польский, ни румынский. Необходимо выработать свою стратегию, отвечающую нашим возможностям, требованиям кредиторов, соображениям экономической целесообразности и национальной безопасности.