Буква закона и здравый смысл

Если бы у украинских судей был навык соотносить живой здравый смысл с требованиями законов, новостей о формально верных, но отдающих клиническим идиотизмом судебных решениях было бы на порядок меньше.

Жил-был закон. Давным-давно, когда закон принимали, его уместность и обоснованность выглядели безусловными. Но через некоторое время жизнь изменилась, закон устарел и люди перестали им руководствоваться. Но отменять закон не стали. Просто забыли. Или не сочли нужным тратить на это время.

Есть как минимум два варианта отработки такой ситуации.

Первый: закон есть закон, он превыше всего и плевать на то, что жизнь изменилась. То есть, каждый, кто не исполняет требования этого закона, может быть осужден судом. Что логично. Пусть мир погибнет, но правосудие восторжествует.

Второй: жизнь есть жизнь, ее не остановить. Мир меняется слишком быстро, модернизация законов за переменами заведомо не успевает. Ну и черт с ними, с этими устаревшими законами. Нам ведь не "шашечки" нужны, нам нужно ехать.

Ясно, что противоречие между этими подходами становится наиболее острым именно в эпоху быстрых перемен. То есть, как раз в нашу эпоху.

Тут важно существование судебной системы, которая допускает право судьи по своему усмотрению отвлечься от буквы закона и вместо нее руководствоваться при вынесении решения здравым смыслом. Даже более того - важна система, которая поощряет его именно к этому подходу.

Во Франции, например, до недавнего времени существовал закон, который обязывал хозяев домовладений, стоящих в пределах видимости проезжей дороги, хранить и обновлять неприкосновенный запас сена, достаточный для прокорма шести лошадей. Потому что королевский экипаж может поехать куда угодно, а возить за каретой Его Величества телегу с сеном совершенно непрестижно.

Естественно, пригодные для проезда экипажа дороги во Франции во второй половине XX века появились практически везде, так что абсолютно все французские домовладения, согласно этому закону, обязаны были запасать и хранить королевский фураж. И, по вполне понятным причинам, этого совершенно никто не делал. Ergo, все владеющие недвижимостью французы на этом основании могли быть признаны преступниками. И то, что эта неприятность ни с кем из них не случилась, говорит о выборе французскими судами более-менее рационального подхода к обсуждаемой проблеме. Там считалось, что формальное следование заведомо устаревшему закону - безусловный моветон. Ну и что, что нарушенный закон не отменен. Non coupable!

Я, собственно, к чему: если бы у украинских судей был навык соотносить живой здравый смысл с требованиями законов, новостей о формально верных, но отдающих клиническим идиотизмом судебных решениях было бы на порядок меньше. Законодательство Украины создавалось в разные эпохи, часто под взаимоисключающие концепции, затем перекраивалось под требования момента, потом момент проходил вместе с очередным президентом - а законодательство так и оставалось перекроенным под него, ушедшего с концами. Потом в этот слоеный пирог делались фигурные врезки, чтобы хоть как-то приспособить его к новым требованиям времени. Потом и эти требования менялись, а пирог оставался. И при этом он, мягко говоря, со временем не становился все более свежим. Скорее, наоборот.

Пример той же Франции показывает, что такая ситуация - вовсе не исключение. Там тоже хватало вопиющей архаики в кодексах. Разница в том, что в украинских судах чаще предпочитают, в полном согласии с архаичностью законов, демонстрировать идиотический формализм, а во Франции это, скорее, исключение.

Да, согласен: для введения в национальную юридическую традицию здравого смысла нужен другой судейский контингент. Нынешний-то порядочно зачерствел. Да, к такому новаторскому подходу нужно приучать студентов юрфака начиная с первых курсов, а программ таких пока нет.

Но куда ж мы, скажите на милость, от всего этого денемся - придется шевелиться. Если мы пропустим мимо себя еще пару-тройку модернизационных поводов и никак на них не среагируем, можно будет не беспокоиться вообще: отстанем от времени навсегда.

И будем, как печально заключил персонаж бергмановской "Седьмой печати", отражаться в собственной пустоте.