Вива, Испания или что может сделать с человеком всего 3 дня на берегу Средиземного моря...

Для меня мир делится на 2 категории – это страны, от упоминания о которых у меня дрожит душа, и я готова немедленно, не пакуя чемоданов, отправляться туда. И страны, к которым я совершенно равнодушна, существование которых на географической карте не добавляет мне ни радости, ни печали.

К первым, безусловно, относится Франция, с ее избитым, но, все равно, вечно желанным Парижем, пресловутыми Каннами и уже местами затертой пиаром в прессе Ниццей, удивительное Монако с километрами игорных домов, манящий Бродвеем Нью-Йорк и не менее манящий своей классической культурой Лондон, вечный город - Рим, потрясший воображение миллионов людей за тысячи лет своей жизни. При этом меня не тянет в Африку (я отрицательно отношусь к малярии), в холодные, хоть и романтические страны наподобие Финляндии (представляется, что там всегда ветер и холодный снег в лицо), и вообще никуда севернее Петербурга меня не затянешь.

Почему во второй список попала Испания – сама не знаю. Возможно, мне жалко ни в чем не повинных быков, которых убивают просто ради забавы и додумались в добавок продавать на это позорище билеты (хотя я далека от Гринписа и очень люблю, к примеру, натуральный мех и, естественно, кожу). Я не понимаю смысла сиесты (в это время можно столько успеть!).  И вообще, европейская континентальная культура – истерта до дыр, европейцы потеряли вкус к жизни и перешли в состояние насыщенной лягушки, мирно плывущей под  летним солнцем на листе кувшинки по течению вниз.

Так я думала до одних мартовских выходных, когда, повинуясь рабочему графику, я отправилась на берег средиземного моря, на мероприятие одного из наших клиентов.

Испания встретила нас дождем – мне было все равно.

Испанцы были удивлены и говорили, что это – к нашему приезду, поскольку в марте у них почти никогда не бывает дождя. Мы уныло отправились бродить по готическому кварталу Барселоны, местами напоминающему наш Львов в точках съемок незабвенных мушкетеров.

Первое впечатление – мрачный готический дворик-колодец, по углам которого растут скромные, зеленые в марте (как и вся остальная природа – а в Киеве в это время снег!) деревья с блестящими листиками. А на них – необыкновенно яркие, сияющие в мрачный день солнцем, самые что ни на есть настоящие – АПЕЛЬСИНЫ (любимый фрукт независимой Украины).

Мрачные от дождя туристы оживились и защелкали фотоаппаратами под правдивый рассказ гида о том, сколько крови пролила инквизиция в этом, ничем не примечательном дворе.

Потом мы увидели СОБОР. Его прошлое теряется в веках. Про него известно, что от кафедральный – то есть был главным собором, где служил местный Епископ. По этому случаю в нем сохраняется несколько тронов испанских королей. Но самое удивительное – это пруд прямо в церковном дворе. Утопающий в зелени, окруженный пальмами. А в нем – ослепительно белые лебеди. С этого момента мы перестали замечать мерзкий моросящий дождик.

Барселона неспешно распахивала нам свои объятия.

Дальше – была лестница, на которой король с королевой и придворными встречали Колумба, свято верившего в то, что он доплыл-таки до Индии, очередной уютный маленький дворик с желобами для крови жертв то ли инквизиции, то ли революции (их расстреливали там каждый день), прямоугольное неказистое здание, которое неумелыми человечками разукрасил сам Пикассо и очаровательный рынок в 3 ряда прилавков, где можно было купить настоящую мантилью или песочные часы.

Вечером мы пили сангрию, взгромоздившись на деревянный стулья и отперевшись на бока деревянной бочки, а потом судорожно бороздили просторы интернета в холле отеля (такие радости тут доступны всем туристам).

А на утро умытая Барселона снова готова была принять нас в свои объятия – но уже более тепло, чем накануне – повсюду в лужах отражалось задорное южное солнце.

Мы ездили под крышей огромного автобуса любуясь каменными фантазиями Гауди (поймешь не с первого раза), километрами белоснежных набережных, усеянных ровными рядами пальм, серыми переулками, из которых вот-вот и появится закутанный в капюшон капуцин или озорной, с взъерошенными усами гений-каталонец Дали, с бесконечными невесомыми решетками на окнах и неповторяющимися плетеными балконами. В парке Саграда Фамилия (самое большое сооружение Гауди, построенное им, между прочим, на собственные деньги) нам встретилась стая зеленых попугаев (мы подумали, конечно, что они улетели с чьего-то балкона, пока не поняли, наконец, что это – местная фауна, полноправные хозяева Барселоны наравне с голубями и воробьями).

А вечером нас ожидало фламенко! Мы заказали эту экскурсию просто так – поскольку больше никуда не успевали попасть, хотя многие из нашей группы  придерживались мнения, что нужно пойти на футбол (знаменитая Барселона играла с другой испанской командой). Но билеты были раскуплены, и нам досталось только фламенко. Этого вечера я не забуду никогда.

Потому, что весь наш театр, вместе с балетом и балладами под гитару – просто отдыхает на фоне фламенко.

Выглядит это так – в свете софитов, на простой деревянной сцене появляется женщина совершенно не балетных форм. У нее за спиной компания, чем-то напоминающая наших отмытых цыган с телеэкранов, затягивает проникновенную заунывную песню. Женщина, изобразив на лице загадочную тоску, начинает плавно раскачивать своим внушительным телом. Песня становится все грустнее – на лице у женщины появляется страдание и, наконец, вся вселенская скорбь. Оркестрик завывает изо всех сил. Женщина вдруг и исказившимся от страдания лицом поднимает хвост своей пышной юбки и начинает задорно отбивать дробь толстыми каблуками. Весь хор подхватывает ритм и задорно хлопает в такт. Женщина резко поворачивается, извиваясь всем телом – то в одну сторону, то в другую. Оркестр неистово бьет в ладоши. Наступает кульминация – женщина резко вскидывает подол пестрого платья и неистово стучит пальцами. Зал заворожено замирает, потому что понимает – через сотни лет, эпох и предрассудков, она снова и снова победила в схватке с жизнью. Через промелькнувшие как миг века, через неизвестные слова и непонятный язык, история, рассказанная голосом и телом попадает в самое сердце интернациональной толпы, замершей в полумраке строго и скромного зала. «Хорошо, что мы не пошли на футбол…» - прошептал мужчина за соседним столиком, и я поняла, в чем сила настоящего искусства. В том, что оно - не смотря ни на что – через языки и расстояния – попадает в самую потаенную глубину человеческого сердца. И, порой, раз и навсегда изменяет твою жизнь.

Мы ехали в отель пораженные и счастливые – и нас уже было не удивить ни диковинными поющими фонтанами в центре Барселоны, ни гигантским стадионом – на котором тренируется легендарная Барса, ни перекошенными домиками Гауди…

Барселона попала нам в самое сердце.

«Мы приедем сюда еще обязательно» – говорили в самолете счастливые туристы, отбившиеся от нашей группы и прочесавшие за эти несколько дней все мыслимые и немыслимые местные достопримечательности.

А мне не нужно возвращаться – думала я. Ты со мной, Барселона. Ты у меня в крови, Испания!