Популизм частного права

     Но существует и иной вид популизма, менее очевидный – но не менее разрушительный по своим  последствиям как для отдельных граждан, так и для общества в целом. Его можно условно назвать популизмом частного права, и он реализуется в виде введения  (или сохранения) неких юридических отношений – хотя и без прямого участия в этих отношениях государства, но с целью приобретения все тех же симпатий определенных групп избирателей.

     Итак, рассмотрим перечень ситуаций в сфере частного права, в которых налицо явное ущемление прав одних лиц в пользу интересов других – но при этом без каких-либо гарантий и компенсаций со стороны государства, узаконившего такие ситуации.

     Ситуация первая – недействительность определенных видов сделок.

     Согласно ст.229 ГКУ,  «якщо особа, яка вчинила правочин, помилилася щодо обставин, які мають істотне значення, такий правочин може бути визнаний судом недійсним». Возникает вопрос: а по какой причине возникла такая ошибка? Если человек на момент совершения сделки был вменяем, и его не обманули (это другие основания недействительности сделок), то наверное, он был невнимательным, или легкомысленным, или действовал с прямым умыслом, впоследствии выдаваемым за ошибку? Так почему за эту, с позволения сказать, «ошибку»  должен нести ответственность контрагент по сделке?

     Согласно ст.233 ГКУ,  «Правочин, який вчинено особою під впливом тяжкої для неї обставини і на вкрай невигідних умовах, може бути визнаний судом недійсним незалежно від того, хто був ініціатором такого правочину». Речь идет о так называемых «кабальных» сделках - под воздействием крайних жизненных обстоятельств человек, к примеру, продает имущество за полцены, но делает это совершенно сознательно и добровольно. Впоследствии такая сделка может признаваться недействительной, а потерпевшая сторона вправе требовать пересмотра условий сделки (например, доплаты к стоимости проданного  имущества). Но если посмотреть на это с другой стороны - а кто принуждал совершать  «кабальную» сделку? Если очень нужны деньги именно сегодня (например, на лечение быстро прогрессирующего заболевания), то человек вполне может продать свое имущество и за полцены – ведь сегодня большую цену никто не предлагает, а завтра лечиться уже может быть поздно! Так почему покупатель должен быть заложником чужих проблем?

     Ситуация вторая - возможность истребования имущества у добросовестного приобретателя.

     Согласно ст.388 ГКУ,    «якщо майно за відплатним договором придбане в особи, яка не мала права його відчужувати, про що набувач не знав і не міг знати (добросовісний набувач), власник має право витребувати це майно від набувача лише у разі, якщо майно: 1) було загублене власником або особою, якій він передав майно у володіння;  2) було викрадене у власника або особи, якій він передав майно у володіння;  3) вибуло з володіння власника або особи, якій він передав майно у володіння, не з їхньої волі іншим шляхом». Комментируемая статья – настоящий Клондайк как для мошенников,  так и для практикующих юристов, и в то же время она  не столько защищает право собственности обманутых граждан, сколько совершает некую «рокировку» среди них, фактически заменяя одного потерпевшего на другого. То есть любой человек, покупающий имущество (например, квартиру) даже у пятого по счету собственника, не может быть уверен, что через несколько лет вдруг не выскочит, как чертик из мешка, некий Вася Пупкин, у которого когда-то отобрали эту квартиру, допустим, по «левому» судебному решению. И по весьма сомнительной логике законодателя - эту квартиру отберут у вполне добросовестного приобретателя, заплатившего за нее не менее добросовестному продавцу.

     Нет нужды говорить, что для любого цивилизованного государства один из основополагающих принципов общественного устройства – это правовая определенность.  И вышеописанные ситуации относятся как раз к тем, в которых принцип правовой определенности полностью нивелируется, подменяясь принципом  некоего сочувствия к «потерпевшей стороне», проявившей во многих случаях невнимательность, правовой нигилизм, а то и действовавшей с корыстными намерениями. По моему мнению, необходимо исключить из законодательства упоминаемые положения, как подрывающие принцип правовой определенности. Лицо, вступающее в гражданско-правовые отношения, должно иметь возможность на сто процентов предвидеть последствия своих действий - и недопустимо ставить эти последствия в зависимость от возможных неправомерных (или неосторожных) действий других лиц. За незаконные действия при совершении сделок должны нести ответственность  виновные в таких действиях лица и (или) те, по небрежности кого такие действия могли состояться (например, при отмене судебного решения, на основании которого у законного собственника отчуждалось имущество - именно за счет государства, а не добросовестного приобретателя,  собственнику  должны возмещаться понесенные им убытки).

          Ситуация третья – материальные претензии, связанные с отцовством.

     Согласно ч.2 ст.128 СКУ,  «підставою для визнання батьківства є будь-які відомості, що засвідчують походження дитини від певної особи, зібрані відповідно до Цивільного процесуального кодексу України». То есть юридическое отцовство, и соответственно - обязанность уплачивать алименты (равно как и возможные репутационные издержки), возникают только по факту отцовства биологического. Не отрицая необходимости участия родителей в содержании детей, все же можно поставить, что называется, вопрос ребром: а можно ли отождествлять реализацию такой природной потребности, как сексуальное влечение, с осознанным стремлением иметь ребенка с данной партнершей?  И как быть в случаях прямого обмана женщиной своего партнера в вопросе предохранения от беременности? И можно ли считать, что принцип правовой определенности тут не нарушается? Следует заметить, что ст.53 КоБС бывшей УССР регулировала эту норму более разумно – юридическое отцовство ставилось в зависимость не от биологического родства  как такового, а от доказанности желания мужчины иметь семью и (или) детей с данной женщиной.

     Согласно ст.199 СКУ,  «Якщо повнолітні дочка, син продовжують навчання і у зв'язку з цим потребують матеріальної допомоги, батьки зобов'язані утримувати їх до досягнення двадцяти трьох років за умови, що вони можуть надавати матеріальну допомогу». Возникает вопрос: а что, совершеннолетний трудоспособный человек в возрасте от 18 до 23 лет имеет моральное право жить за счет  других? Или получение образования – жизненная необходимость, наподобие лечения от смертельной болезни? Во все времена, и у всех народов такая дилемма решалась просто: нет денег на образование – иди поработай, глядишь, и желание получить никому не нужный диплом само собой пройдет! А если не пройдет – образование можно получить и заочно, совмещая учебу с зарабатыванием на жизнь. Данная норма закона является по сути прямым поощрением социального иждивенчества, и вряд ли может быть полезной обществу в целом.

     Ситуация четвертая – фактическая невозможность обращения взыскания на жилье, в котором проживают несовершеннолетние. Эта норма присутствует сразу в нескольких законодательных актах, причем что характерно – будучи прописанной, что называется, «пунктиром», тем не менее создает серьезные проблемы, в том числе порой и для самих собственников недвижимости. Не отрицая права ребенка (как и любого человека) на жилье как таковое, хотелось бы поставить вопрос – а что, разве это право должны обеспечивать не родители этого ребенка, а их кредиторы? Или наличие детей является индульгенцией, позволяющей не исполнять гражданско-правовые обязательства?

  Вышеописанные «семейные» проблемы являются ярким примером популистических правовых решений, в которых права одних субъектов (матерей и несовершеннолетних)  реализуются с одновременным непропорциональным ущемлением  прав других субъектов (отцов и кредиторов).

     Ситуация пятая – право на жилье бывшего члена семьи.

     Согласно ст.405 ГКУ, «Члени сім'ї власника житла, які проживають разом з ним, мають право на користування цим житлом відповідно до закону.  Житлове приміщення, яке вони мають право займати, визначається його власником». Это – типичная популистская норма, по сути анекдот на юридическую тему. Ведь собственник может установить «бывшему» такие условия пользования (размер площади, условия оплаты), которые выполнить просто невозможно – и все это в строгом соответствии с законом. Так зачем  создавать лишние бюрократические проблемы  собственнику, и загружать ненужной работой суды? Следует сказать, что в целом  идеолгия регулирования жилищных отношений – это некая «священная корова», сохранившаяся как реликт в Жилищном кодексе УССР, и заключается в приоритете права пользования жильем над правом собственности. Всем известно, с какими трудностями сталкивается собственник в случае подачи иска о выселении бывшего хозяина жилья, в особенности – на стадии исполнения  такого решения. Необходимо упростить эти процедуры (например, перевести в категорию приказного производства – в случае смены собственника жилья), а также ввести уголовную ответственность за неправомерное пользование жильем – например, как это предусмотрено за неправомерное использование электроэнергии (ст.188-1 УК Украины).  

     Ситуация шестая –  уменьшение санкций за невыполнение договорных обязательств.

     Начиная с 1996 г., из правового поля Украины исчезла возможность применения пени за несвоевременные расчеты с поставщиками коммунальных услуг. И несмотря на то, что эти предприятия являются, как правило, естественными монополистами – все же они такие же субъекты частного права, как и потребители их услуг. Поэтому представляется совершенно непонятным, кто должен возместить такому предприятию, например, проценты по банковскому кредиту, взятому в связи с дебиторской задолженностью потребителей – во всяком случае, государство от этого самоустранилось.   

     Не менее странным выглядит и ч.3 ст.551 ГКУ, в соответствии с которой «розмір неустойки може бути зменшений за рішенням суду, якщо він значно перевищує розмір збитків, та за наявності інших обставин, які мають істотне значення». Что любопытно – размер процентов по договору займа, предусмотренный ст.1048 ГКУ, никакому принудительному ограничению не подлежит! Хотя и неустойка (в комментируемом случае – пеня), и проценты определяются (по общему правилу) исключительно договором, и механизм их начисления является совершенно идентичным. Абсурдность ситуации налицо: доход кредитора (в виде процентов) может расти  до бесконечности, а компенсация за несвоевременный возврат денег (в виде пени) может быть ограничена судом, хотя пеня по своей экономической сущности  – это те же проценты за пользование чужими деньгами. Где же здесь логика и здравый смысл? Выходит, что наше сердобольное государство поощряет необязательность должников за счет кредиторов – но почему-то не предусматривает при этом никакой компенсации кредитору за счет самого государства.  

         Ситуация седьмая – гарантии и компенсации для наемных работников.

     Этому посвящен целый раздел КзОТ Украины. Например, согласно ст.208 Кодекса, «для працівників, які навчаються без відриву від виробництва в середніх і професійно-технічних навчальних закладах, встановлюється скорочений робочий тиждень або скорочена тривалість щоденної роботи із збереженням заробітної плати у встановленому порядку; їм надаються також і інші пільги». Возникает вопрос: кто должен возместить работодателю излишне выплаченную зарплату, и кто при таком подходе имеет моральное право упрекать работодателей за нежелание терпеть у себя студентов, беременных женщин, инвалидов и иных «социально незащищенных» граждан? Как известно, уже около двух лет на слуху разнообразные проекты нового Трудового кодекса, которые отличаются от  прежнего КзОТ существенным урезанием разнообразных льгот и поблажек наемным работникам. Не отрицая необходимости взвешенного и осторожного подхода к решению таких социально значимых проблем, хотелось бы поставить вопрос: а может, работодатель тоже имеет какие-то права? Например - не платить незаработанные деньги, или уволить без объяснения причин работника, который  не соответствует занимаемому месту по своим профессиональным качествам,  или не принимать женщин на работу, с которой лучше справляются мужчины (и наоборот, кстати, тоже!). Может, это наконец станет стимулом для повышения профессиональной квалификации наших граждан, пока что не особо этим озабоченных? Ведь ни один предприниматель не станет по своей прихоти увольнять сегодня  работника, которого завтра просто некем будет заменить.

     В чем же причина такого подхода законодателя? Почему государство, принимая законы, позволяет себе решать проблемы одних за счет других, игнорируя декларируемое ст.24 Конституции Украины равенство граждан в своих правах? И если ответ на этот вопрос является очевидным (популизм), то не вполне очевидным является то, что основная масса населения даже не задумывается об этих явных «перекосах» в правовом поле, воспринимая их как должное. И главной причиной такого отношения является ментальность основной массы нашего общества, а именно -  «левый» подход к частноправовым отношениям, при котором понятие некоей абстрактной справедливости стоит выше неукоснительного исполнения буквы закона и правовой определенности.