Откровенно об имитации реформы в законопроекте о высшем образовании

Реформирование высшей школы должно быть основано на системном подходе, являться (если не основной, то, во всяком случае, определяющей) частью системы реформ государства, связанных между собой прямыми и обратными связями и направленных на реализацию основ

Информационный повод для этой публикации появился вчера, когда  в ряде Интернет изданий опубликовали информацию о том, что   прошли слушания очередного “китайского” варианта (люди постарше помнят еще многочисленные китайские предупреждения воинственным империалистам) вымученного закона о высшем образовании. Интересно, сколько человекодней уже оплатили  мы, налогоплательщики, премьеру, министру, чиновникам,  депутатам, ректорам, профессорам, доцентам, студентам, милиционерам  за непрофессионализм  отдельных чиновников и их поразительную нелюбознательность (посмотрели бы,  какие законы работают в высшем образовании у более успешных стран, творчески “смавпували” бы их, и свистопляска давно бы  завершилась).

А пока продолжаются попытки подмены  реформы латанием ”Тришкиного кафтана” даже без его перелицовки. Меня больше всего “тронуло” предложение“юридически и технически исправить законопроект "О высшем образовании", ни в коем случае не искажая его основные положения и содержание”. Так и написано, ”ни в коем случае”.  А у меня как раз тот самый случай, ибо, как мне кажется,  в рассмотренном варианте  этот закон вообще не нужен, потому его никак и не могут завершить.

В самом деле, давайте разберемся всерьез, то бишь,  откровенно (мы, ведь,  по этому слову экспериментируем) сначала в том, кто решает судьбу  высшей школы. Читаем, что в слушаниях приняла участие Рабочая группа ректоров, экспертов, студентов, представителей общественных организаций. А в другом месте – вообще другая версия - рабочая группа из представителей “академического сообщества”. Но, ведь основными субъектами реформирования высшей школы являются не министерские и  вузовские чиновники  (они - всего лишь менеджеры этого грандиозного проекта), и не академики,  а  преподаватели и студенты. Позвольте, а куда подевался “виновник торжества”, министр  Дмитрий Табачник? Впрочем, это не главное, можно и без него обойтись, тем более, что он многократно уже довел до общественности  свою “креативную и конструктивную” позицию. Но  почему не участвуют в обсуждении проблем высшей школы те, кто является потребителями ее продукции – работодатели, представители среднего и малого бизнеса, предприниматели, олигархи, бизнесмены, финансисты и т.д.?  Имею в виду тех, кому, собственно, и нужны  кадры, соответствующие новой эпохе рыночной экономики, а также  другая продукция высшей школы (имею в виду научную продукцию).

А теперь, будем откровенными – способна ли нынешняя украинская высшая школа  обеспечить потребность  общества в таких специалистах?  Собственно, о каких специалистах веду речь. Паспорт современного специалиста должен быть другим, независимо от того, какая специальность записана в его дипломе.  Я писал уже достаточно подробно о том, что  сегодня позарез нужны специалисты не просто  профессионалы, но  пассионарные и креативные. Посмотрите в Google и вы убедитесь в том, что везде, в том числе и в России,  спрос на них из года в год  растет, и огромное внимание  в этих  странах уделяют методам  взращивания таких специалистов. Но, если вы в запросе на информацию добавите  ”Украина”, то практически все найденные публикации будут начинаться со слова ”требуются”. Скажите откровенно, не говорит ли это о том, что наши реформаторы просто не тем занимаются и пора сменить  пластинку?  Не из этой ли, далеко не выдуманной мною задачи, должны вытекать основные положения Закона, а, значит, и реформы высшей школы. А пока читаем, что изменения были внесены в 67 из 71 статьи правительственного документа, что  “самыми главными достижениями” новой версии  закона  являются «разграничение полномочий органов государственного управления и вузов, обеспечение автономии вузов, а также возможность сотрудничества бизнеса и сферы образования для формирования нового поколения специалистов". И еще, размер минимальной стипендии теперь не должен приравниваться к прожиточному минимуму (минимальная стипендия составляет 787 грн, а прожиточный минимум — 1073 грн), да и постепенное увеличение стипендии каждый год с учетом инфляции обещают. Скажите откровенно, получим ли мы после реализации этих и подобных ”достижений”  то поколение, которое так ждет страна? Нет, конечно. Эти  заплатки  на тришкин кафтан абсолютно не изменят  сложившуюся в совковые времена систему  высшей школы, и даже сравнительно новая  «панацея” - Болонская система – здесь не помощница.

Смотрите,  даже при всех старых законах о ВШ  чиновники  не должны были лезть (не царское это дело!) в святая  святых -  кухню высшей школы -  в процессы генерирования знаний, и  в снабжение питомцев этими новыми, да и старыми знаниями.  Да, вот еще одна  беда, с которой практически не  хочет сразиться новый закон, а, значит, и реформа -  не генерируются  сегодня в университетах  новые знания. В исторически кратчайшие сроки нам удалось практически истребить вузовскую науку. Пустыми сегодня стоят вузовские научные лаборатории, ни одного огонька нет вечером в окнах университетов. Влачит жалкое существование аспирантура.  И дело не только в том, что нет средств  в  нашем вконец отощавшем бюджете.  Практически во всех западных вузах, где мне удалось побывать,  деньги для науки  берут отнюдь не из бюджета, а из  сферы материального производства (неважно, из какого именно), которое нуждается для своего развития в  инновационном наполнении, которым, собственно и занимается во всем мире  динамичная университетская наука. Эта интеграция (не путать с  ”консолидацией”) вузовской науки и  материального производства и привела во всем мире к появлению, так называемого,  технологического бизнеса и соответствующего рынка, где он реализуется  взамен восславляемого у нас пресловутого  “трансферта технологий”, который нигде еще  не был успешным.

Причина одна – невостребованность  вузовской науки. Да и, с академической наукой  дела не лучше, ибо давно потеряла она  ту эффективность и результативность, которая была у нее раньше, а съедает она сегодня львиную долю тех средств, которые все же отпущены бюджетом на науку. А  оазисы отраслевой науки практически вообще исчезли – не нужны олигархам излишние риски для их карманов, связанные с разработкой и реализацией новых технологий. Гораздо легче купить за бесценок забугорные экологически опасные установки,  разработанные в  начале прошлого века,  поставить их  поближе к центру города, чтобы больше копоти от них было и “пипл” знал бы об их  деяниях. Не нужна сегодня наука производству. Не  развивается материальное производство. Торгуем, спекулируем, новые услуги  для VIPов осваиваем, еще  футбольных фанатов ублажаем. И что-то ничего не нашел я ни в старых, ни в новом вариантах законов о ВШ, что изменило бы эту трагичную ситуацию.

Откровенно   замечу, что от  истребления вузовской науки страдает не только  сфера  материального производства, но и сами университеты. Не секрет, что высокий уровень подготовки современного специалиста  можно  обеспечить  только, если обучать  студента не только на лекциях, но и в живом деле – в  университетских лабораториях, конструкторских бюро, вычислительных центрах при выполнении  востребованных экономикой, или социально ориентированных, нужных стране работ. Вспомним китайское ”чтобы плавать, надо плыть”.

Основным лимитирующим уровнем в иерархии уровней  объектов  реформирования является не Кабинет Министров, не Министерство  образования, не  университеты, а их кафедры с достойным уровнем автономии, которые могут и должны стать в стране центрами технологического бизнеса и на базе которых нужно создать рынок технологического бизнеса, с реформ которых и необходимо начинать проект, если, в самом деле,  руководствоваться  системным анализом и проектным менеджментом.

Откровенно говоря, реформаторы не смогли  четко сформулировать  идеологию закона и реформы и поэтому в свете сегодняшних реалий, как я писал в предыдущих статьях этой серии,  они не решают  актуальных задач  высшей школы, которые   заключаются: 1) в обеспечении высокого уровня профессиональной подготовки  специалистов, качество которых должно отвечать требованиям  рынка труда, которому необходимы креативные и пассионарные  специалисты,  востребованные реформируемой экономикой  страны, а также 2) в возрождении      университетской науки, которая должна стать производительной силой, движителем технологического преобразования экономики страны на основе ее интеграции с учебным процессом.  Это двуединая  неразделимая задача и ее решение позволило бы высшей школе  сдвинуться с мертвой точки. В новом законе  такие задачи даже не сформулированы, поэтому и их решение не предложено.

Откровенно говоря, не очень вдохновляет  предложенная в  законопроекте  идея «разграничения полномочий органов государственного управления и вузов и  обеспечение автономии вузов. Опыт ведущих университетов мира показывает, что они и стали ведущими,  прежде всего, потому, что руководствовались  системным анализом и проектным менеджментом, согласно которым основным лимитирующим уровнем в иерархической  цепочке объектов высшей школы является не  власть (не важно, как она у них называется) и даже не сами университеты, а их кафедры с достойным уровнем автономии, которые фактически стали не только учебными, но и научными   в своей области центрами (если хотите, интеллектуальными инвесторами), а, главное,  центрами технологического бизнеса, на базе которых у них и возник рынок  технологического бизнеса. Хорошо бы и нам перенять их опыт  реформирования кафедр и, следовательно,  решения  задач подготовки креативных специалистов, соответствующих требованиям устойчивого развития страны, и  возрождения на новой рыночной основе вузовской науки. Важно, что для этого совсем не требуются огромные бюджетные средства. Нужно научиться использовать  рыночные механизмы и методы хозяйствования и преобразования страны.  Тогда наука и  образование не только в развитых странах, но и у нас станут высокоэффективной производительной силой, активным участником (и не просто участником, а генератором  развития) технологического преобразования экономики страны.

Для реализации реформ необходимо  руководствоваться не только их идеологией и современной стратегией, но и  освоить  общепринятые в мире тактические средства и методы их реализации (к примеру, не на словах, а на деле,  использовать кластерный подход, создать на выпускающих кафедрах технологические бизнес – инкубаторы,  создать и  поддержать  сети  частных инвесторов – бизнес–ангелов,  сформировать на основе инновационного наполнения среднего и малого бизнеса рынок технологического бизнеса и прекратить  тратить средства на  безнадежно бесполезный трансферт технологий и т.д.).

  Реформирование высшей школы должно быть основано на  системном подходе, являться (если не основной, то, во всяком случае, определяющей)  частью системы реформ государства, связанных между собой прямыми и обратными связями и направленных на реализацию основной задачи – обеспечение устойчивого развития державы.