В Одессе не утихает история,
связанная с уголовным производством вокруг мэра города – Геннадия Труханова, а
также первых чиновников города. Ситуация нашла как сторонников мэра, которые
готовы его поддерживать, писать благодарственные письма, вспоминать
В Одессе не утихает история,связанная с уголовным производством вокруг мэра города – Геннадия Труханова, атакже первых чиновников города. Ситуация нашла как сторонников мэра, которыеготовы его поддерживать, писать благодарственные письма, вспоминать все заслугии пересчитывать тротуарную плитку в городе, так и ярых противников, которые «спеной у рта» доказывают необходимость «посадки» главы города, только по тому,что «не красть он не мог», т.е., огульно.
Собственно, и первые, и вторые в разрезе конкретногослучая руководствуются исключительно личной симпатией или антипатией круководителю «южной пальмиры».
Позволю себе напомнить, из какихобъективных обстоятельств состоит ситуация вокруг задержания мэра и примененияк нему средств уголовно-процессуального воздействия.
14 февраля 2018 года Г. Труханов, вернувшисьиз Польши, в аэропорту Борисполя был задержан сотрудниками НАБУ, в тот же деньбыл допрошен, а также ему было вручено подозрение о совершении нимпреступления, предусмотренного ст. 191 ч. 5 УК Украины, по факту присвоения ирастраты имущества.
Так, следствие пришло к выводу отом, что городской голова, совместно с рядом должностных лиц городской власти,а также представителями частных структур: ЗАТ «UAB Naster», ООО «VALTON GROUPLP» и ООО «Девелопмент Элит» завладели денежными средствами местного бюджета г.Одессы в сумме 185 мл. грн. Именно эти деньги были выручены частнымипредприятиями от продажи городу нежилыхпомещений (принадлежащих в свое время ОАО «ХК «Краян»).
15 февраля 2018 года практическився Одесса наблюдала за судебным процессом в Соломенском суде г. Киева, в ходекоторого принималось решение по избранию меры пресечения для Г. Труханова.
Напомню, что детективом НАБУ быловыдвинуто требования о содержании Г. Труханова под стражей с возможностьювнесения залога в размере 50 млн. грн. Такое требование было аргументированотем, что мэр может скрываться от органов досудебного следствия, уничтожитьвещественные доказательства, препятствовать уголовному расследованию или влиятьна свидетелей. Таким образом, детективом были скопированы почти все риски, прикоторых избирается мера пресечения в уголовном процессе.
Однако, на мой взгляд судомабсолютно логично, был принято решение об отсутствии практически всех, заявленныхследствием, рисков, поскольку задачей следствия является не пустая декларация ихналичия, а подтверждения реальными доказательствами: свидетельскимипоказаниями, документами или вещественными доказательствами. Напротив, всенеобходимые следствию документы и вещи были уже к этому моменту изъяты,повлиять на их содержания подозреваемый уже не может.
Ко всему, Геннадий Леонидович, занесколько дней до своего задержания, сделал шаг навстречу, застав детективовНАБУ врасплох. Мэр сам отправил письмо о том, что готов встречаться дляпроведения любых следственных действий, тем самым, указав на то, что скрыватьсяот следствия или мешать не намерен, наоборот, заявив некую декларацию оготовности способствовать объективному расследованию дела.
Но ситуация вокруг мэра Одессы невыглядит столь однозначной, на мой взгляд усматривается некий компромисс –договоренность, и вот один из пазлов этой картины.
Несмотря на отсутствиедоказательств наличия рисков, необходимых для избрания меры пресечения, судвсе-таки, делает субъективные выводы о том, что мэр может повлиять насвидетелей своей репутацией и авторитетом городского головы. То есть, какговорится в таких случаях, практика двойных стандартов.
Суд все-таки усматривает притаком же отсутствии доказательств возможности для принятия решения об избраниимеры пресечения, только уже другой, отличной от требований детективов – нечтосреднее между желаниями детективов НАБУ взять мэра под стражу и желаниями тогоже мэра оставаться на свободе.
По мнению суда, эффективнымрешением устранения возможности влияния на свидетелей является передачагородского головы на поруки нардепу Д. Голубову, мотивируя тем, что последнийможет повлиять на поведения мэра своей репутацией и тем самым обеспечитневлияние со стороны подозреваемого на свидетелей.
Вот здесь и становится понято,причем любому здравомыслящему человеку, который немного ориентируется вполитике и обладает достаточным уровнем правопонимания, что Д. Голубов не имеетни малейшего рычага влияния, да и личной заинтересованности в том, чтобы обеспечиватьповедение Г. Труханова на уровне необходимом следствию.
Становится абсолютно ясно, чтоизбрание такой меры пресечения никак не связано с гипотетическими рискамивлияния на свидетелей, а попросту является неэффективным. В таком случае,возникает лишь один вопрос: «А зачем принимать решение, заранее понимая о том,что оно носит нулевой коэффициент полезного действия?».
С точки зрения логики, в даннойситуации было два пути решения. Первый, если отсутствуют доказательства наличиязаявленных правоохранителями рисков, суд, подчеркиваю, обязан принимать решениеоб отказе в избрании меры пресечения, не глядя на личные субъективные взгляды,количество положенной или не положенной тротуарной плитки в городе группойаффилированых к мэру компаний, крики сторонников или противников мэра.
Второй вариант, при наличиирисков, которые затрудняют досудебное следствие, суд, опять-таки, обязанпринимать такое решение, при котором эффективно будут нивелироваться эти самыериски. И к такому решению, никак не может быть отнесено передача подозреваемогона поруки нардепу Д. Голубову.
В реальности ситуация выглядитиначе, мы видим, что суд принял какое-то глубоко свое решение, которым ипризнал сам факт наличия возможности мэра влиять на результаты следствия, но ине ограничил его в такой возможности.
Вот это есть, на мой взгляд, свидетельствотого компромисса, который остается за кадром. Cui prodest (от лат.) – ищи комувыгодно? Одну сторону такой сделки мы точно знаем, а вот кто является«подписантом» с обратной и что является предметом сделки, известноограниченному кругу лиц.
