Достаточно часто сейчас можно услышать фразу “так как есть — дальше быть не может”. Но возникает вопрос — а почему не может? Если это длится несколько лет, почему вдруг что-то должно измениться?
Достаточно часто сейчас можно услышать фразу “так как есть — дальше быть не может”, рядовые граждане ее применяют к внешней/внутренней политике, уровню жизни, тарифам, заработной плате, ценам — собственно ко всему. Но возникает вопрос — а почему не может? Если это длится несколько лет, почему вдруг что-то должно измениться?
Да, пока еще, по старой памяти, среднестатистический украинец ностальгирует по средней зарплате примерно в 400$ и тарифам, которые были примерно раз в 5 ниже нынешних. Кто-то, возможно, возмущается, сидя на кухне и общаясь с телевизором, но возникает вполне резонный вопрос — зачем платить 400$ зарплаты, если большинство готово работать и за 250$? Зачем снижать тарифы, если достаточно бросить кость субсидии (со всеми унижениями, типа «депозитов не имей, машины не покупай») и основная масса «справляется»? Зачем что-то менять, если пенсию “поднимают” с примерно 180$ до 50$ и — це перемога?
Зачем правосудие? Да, в стране можно получить срок за пост в соцсетях куда больший, чем за убийство. А за убийство или изнасилование можно получить условный срок. Мы живем в реальности, где в судах некомплект судей 50%, а есть суды где и вовсе ни одного, где в СИЗО можно сидеть годами просто по подозрению. Простому человеку крайне сложно отстоять свои права, ну или как минимум проблематично; но зато есть судебная реформа. Полиция может ехать на вызов по столице три часа, а раскрываемость быть на уровне погрешности; но зато есть реформированная полиция.
Да, иногда топ чиновники с экрана телевизора могут заявить что-то в духе: “Украинцы слишком много едят!” или “у меня нет денег содержать безработных”, возможно, вскоре нас ожидают фразы: “вы очень долго живете, пора бы и честь знать” и тому подобные. Но это же чиновники, избранные народом и жаловаться на них приходится им же.
Вот так или как-то так живет освободившийся народ.
Иногда, правда, закрадывается подозрение, может это не совсем свобода? Или не та свобода?
