О горе и ее мыши

Статья о проекте нового УПК

Итак, свершилось то, о чем так долго говорили – опубликован проект новогоУголовно-процессуального кодекса. Не вдаваясь в тонкости и детали, хочетсяобратить внимание на явные  «ляпы» этогопродукта юридической мысли, которые бросаются в глаза при очень поверхностномпрочтении. А чтобы меня не обвинили в простом очернительстве – попытаюсь повозможности внести и  свою лепту в этотпроект, хотя по понятным причинам никто мое мнение учитывать не станет.

     Так давно (и многими) ожидаемый судприсяжных предусмотрен только для случаев возможного пожизненного заключения,причем из пяти присяжных двое – профессиональные судьи. Возникают как минимумдва вопроса. Первый: а те, кому «светит» до 15 лет, уже недостойны судаприсяжных? Ведь если такой срок получает человек в возрасте хотя бы 50 лет –для него это и есть фактически пожизненное заключение.  Второй: а это что за такой изыск -профессиональный судья среди присяжных, где же какие-никакие гарантиибеспристрастности такого суда? Тогда уж давайте будем привлекать прокуроров иучастковых милиционеров, чудить - так «по полной», и без баяна!  Такое впечатление, что авторы проекта невполне понимают, зачем вообще нужен суд присяжных, и в чем его принципиальноеотличие от профессионального суда. Если действительно не понимают – пустьпочитают хотя бы «Финансист» Драйзера, там есть полезные мысли на эту тему.

     Интересно получилось с понятиемнедопустимости доказательств – теперь таковыми будут считаться только те,которые получены с «существенным нарушением прав и свобод человека». А ведьсогласно Конституции, недопустимыми доказательствами обвинения являются те,которые получены с нарушением закона, как таковым – без разделения на«существенные» и «несущественные», и уж тем более касающиеся прав и свободчеловека, или не касающиеся. То есть при буквальном прочтении этой статьидоказательства, полученные с любым (!) нарушением прав организации (а неотдельного гражданина), являются вполне допустимыми. Таким образом, новыйкодекс фактически ограничил установленные Конституцией гарантии допустимостиспособов доказывания вины. И кстати, очень хотелось бы знать, чем «существенныенарушения»  будут отличаться от «несущественных»,а то ведь недалеко и до всяческих следственно-прокурорских недоразумений.

     Защитником теперь может бытьтолько адвокат – и больше никто, причем одновременно защитников может быть небольше пяти. То есть все изрядно набившие юридическому сообществу оскомину поползновения привлекать защитником «иного специалиста в области права»,как это предусмотрено Конституцией, решением Конституционного Суда  и целым рядом международных конвенций, теперьокончательно признаны неактуальными. И   кстати, апочему не больше пяти? Почему не больше десяти, или не больше двух? А еслиуголовное дело в 200 томов, а подсудимый под стражей, как быть со временем наознакомление защитника с делом? И с практической точки зрения – какая разница,сколько этих самых защитников будет? Как по мне, так хоть пятьдесят - если уобвиняемого денег, что у дурака фантиков.        

     Новым кодексом прокурору оставленытакие же широкие полномочия по надзору за дознанием и следствием, как и былираньше, а также возможность замены прокурора практически по «щелчку пальцами»его начальства. С другой стороны, реальные гарантии независимости следователятак и не нашли отражения в Кодексе, зато осталась (и даже  конкретизирована) возможность обжалованияследователем действий прокурора. Возникает вопрос – как все это согласуется спринципами состязательности в уголовном процессе, и с элементарным здравымсмыслом? В цивилизованном государстве функция прокурора – только поддерживатьобвинение, а не карать и миловать полицейского, ведущего расследование. С другой стороны, если полицейский, какпредставитель государства, начнет жаловаться на прокурора, как представителятого же государства – это как понимать, правая рука жалуется на левую? Ответнапрашивается сам собой – в новом Кодексе оставили практически без измененийсталинско-бериевский архаизм в виде досудебного следствия и дознания, которыйне в состоянии нормально функционировать без прокурорского надзора. То естьследователь под контролем прокурора неизбежно проведет расследование, как этомупрокурору хочется – как правило, с обвинительным уклоном, поскольку по новомукодексу следователь, как и был до этого – никто и звать его никак, да ипрокурор уже официально обязан все основные решения по  ведению процесса согласовывать с начальством.А ведь была идея сделать следователя независимым и почти  неприкосновенным, а прокурора – незаменным отначала до конца уголовного процесса, чтобы и следователь действительно могзаниматься расследованием дела,  не становясьперед начальством в позу «чего изволите», да и конкретный работник прокуратурыперсонально отвечал бы за все свои художества. Ан не вышло, как видно – то липолитической воли не хватило, то ли узости профессионального кругозора визбытке.

     И наконец– судебное рассмотрение.  По совершеннонепонятным причинам оставлен «совковый» архаизм в виде освобождения отуголовной ответственности путем закрытия дела определением, то есть безприговора. Возникает вопрос: а после этого обвиняемый или подсудимый будет считаться преступником, или нет? Хочетсянапомнить, что гарантированная Конституцией презумпция невиновности предусматривает признание виновным впреступлении только по обвинительному приговору (!) суда – никаких определений(или постановлений, как сейчас) там нет. То есть нет приговора – следовательно,невиновен. А если невиновен – от чего освобождать? 

     Отдельнаятема – апелляционное производство. Заранее поздравляю всех адвокатов: институтповторного судебного рассмотрения не упразднен, так что без работы точно неостанетесь! Как и сейчас, при нежелании выносить оправдательный приговор иодновременной невозможности вынести обвинительный можно использовать тот жемеханизм, как  в известной восточнойсказке – учить ишака говорить до тех пор, пока не умрут или учитель, или ишак,или султан. А действительно, зачем загружать апелляционные суды всякимиглупостями, наподобие быстрого и справедливого правосудия с вынесениемокончательного приговора? А то ведь никто из судей районных судов не захочет«на повышение», где можно рассматривать апелляцию 15 минут – и отправлять делона повторное рассмотрение.

      Вот так мы и движемся кправовому государству – широко разрекламированный законопроект на поверкуоказался слегка подретушированным кодексом времен товарищей Сталина и Берии.Воистину, гора родила мышь.

     А что взамен,последует вопрос? Отвечу на него только по вышеперечисленным пунктам, опять же– не вникая в детали. Необходимо упразднить досудебное следствие  там, где оно дублирует судебное – то есть вчасти исследования и оценки доказательств. Прокурор должен сразу предъявлятьпервоначальное обвинение в суде, после чего в большинстве случаев дела(особенно малозначительные) будут завершаться признанием вины и приговором, без лишней следственно-судебной волокиты.А если уж обвиняемый не признает вину  –объявлять перерыв в заседании, с целью получения и предоставления новыхдоказательств по делу, допроса свидетелей, проведения экспертиз – пока в этойчасти не будут исчерпаны все возможности как обвинения, так и защиты, послечего суд сможет вынести обоснованный приговор. Функцию надзора у прокуратурынеобходимо забрать раз и навсегда – она ни к чему, если есть функция судебного контроля за расследованием дел(кстати, довольно детально прописанная в этом же кодексе). Защитником (покрайней мере, взрослого вменяемого человека) необходимо допускать кого угодно,кто не поражен в гражданских правах – ни к чему за обвиняемого решать, кому онвправе доверить свою судьбу. В апелляции необходимо пересматривать дело с егоокончанием – и без всяких новых рассмотрений, а судей, допустивших грубыенарушения кодекса – просто наказывать, а то и увольнять. Наконец, упразднитьпрактику освобождения от уголовной ответственности без приговора, какантиконституционную – никто не мешает вынести обвинительный приговор содновременным освобождением от уголовной ответственности по всем возможнымоснованиям.

     Вот еслисделать хотя бы это – уже будет существенный шаг вперед, имеющий правоназываться реформой уголовного процесса, а не его имитацией.