И вновь о синергетической реформе науки. Речь о НАНУ

Поговорим о том, как нашим мудрецам - академикам спастись самим и спасти страну, все с большей скоростью лишающуюся пресловутой стабильности ради погружения в пучину перманентного кризиса.

     Це все звичайно дуже цікаво, алеці ідеї мають бути трансформовані в закони, розпорядження кабміну, міністерстваосвіти і не тільки, потім пролобійовані і прийняті а потім довго і в мукахреалізовані. Хто цим буде займатися?

Леонід

 Как и ожидал, мой пост “Синергетическаяреформа высшей школы и науки Украины” не взорвал  Интернет, видимо, недо этого сейчас  измученной ожиданиемперемен стране. И, все же, думаю, проблему, о которой я в статье написал, покапросто недооценили – именно в ней, а не в выборе  себе очередных политических идолов, и не впоиске  хорошей, умной, честной, добройвласти (я уже много раз писал о том, что любая власть омерзительна изначально,или очень быстро становится таковой, если не реализована власть над властью) -ключ к решению самых насущных проблем выживания, а затем и возрождения Украины. И тут – бальзам на мои раны –появилась вдруг, казалось бы, совсем не во время, статья  академика, директора Института биологииклетки НАН Украины Андрея Сибирного в «Зеркале недели. Украина» №32, 14сентября 2012  “Какая нам нужна наука?”. Понял, что не один страдаю отнедопонимания, и решил все же  продолжитьразговор о необходимости синергетических реформ нашей Академии наук,которой  пока уделил явно неоправданномало внимания. Впрочем, уже больше года назад в одной из статей серии “Какреанимировать науку Украины в условиях рынка?” я пытался проанализировать возможности использования нашей НАНУ для возрождения науки Украины. Академики,видимо, блоги не читают, не заинтересовались. Но, прошло время, многоеизменилось в стране, да и в моем миропонимании, в частности, в области  возможностей реанимации украинской науки.

“Признаю, чтоакадемик Патон – господь бог науки, и он, как человек, родившийся в 1918 году,до сих пор является нашим главным инноватором, без него академическая наукаУкраины попросту умрёт”.  Впервыеготов подписаться под этим   утверждениемнашего бизнес -  гуру Г.Балашова, только  без того сарказма, который пронизывает не только эту его фразу, но, в последнее время, все его  нетленные творения. Уж очень, видно, нелегкоему    по нынешним временам карабкаться вкомпанию к небожителям в Верховную Раду на одной идее об отмене всех ивсяческих налогов. Ну да, бог с ним, с гуру, зацикленным на этой шизофренической идее всеобщего обогащения за счетосвобождения от выплаты налогов всех и вся (видимо, с него самогоначиная),  о котором в памятичеловечества, боюсь,  ничего, кромеприведенной выше его мысли  о настоящембоге науки Б.Е.Патоне, не останеся. Поговорим лучше о  том, какнашим  мудрецам - академикам спастисьсамим и спасти  страну, все с большейскоростью  лишающуюся  пресловутой стабильности ради  погружения в пучину  перманентного кризиса.

Среди развалин когда-то могучей нашей страны, где удалосьразрушить практически все, что можно было разрушить –  экономику, образование, науку, медицину и т.д., Национальная Академия  наук Украины, которую как-то  не затронуло ни время, ни рынок, ни даже  наша вездесущая и всемогущая власть,смотрится каким-то странным миражем.  Когда-то историки будутприводить ее в пример, как  яркую иллюстрацию  роли выдающейся  личности в истории, ироль  Президента НАНУ, академика ПатонаБ.Е. в  выживании  НАНУ общеизвестна. Повышению  рейтинга и выживаемости НАНУ,  несомненно,способствовало приобщение к ее деятельности первых  руководителей страны. Так, В.Ф.Янукович – нетолько академик Калифорнийской международной академии науки, образования,индустрии и искусств, действительный член Академии экономических наук Украины ичлен-корр.  Транспортной академииУкраины, но также  и.о.члена Президиума НАНУ, В.М.Литвин - вице-президент НАНУ,академик правовых наук, Н.Я.Азаров  -член-корреспондентНАНУ. Может быть, именно в этом причина того, что НАНУ удалось сохранить до сихпор  практически всю свою инфраструктуру.

Академик Андрей Сибирный пишет, что  сейчас в НАНУ работает 40 тыс. человек. Я нашел более полные данные об этойнаучной империи.  Если вы зайдете на сайт Национальной библиотеки Украины имени В.И.Вернадского,  на страницу «Научныеорганизации Украины», то прочтете достаточно странную фразу:  «В Україні понад 200 наукових установ, з ниху Національній Академії наук — 110, Академії медичних наук — 40, Українськійакадемії аграрних наук — 30». Удивляет не только количество институтов, но ито, что у нас как бы практически нет другой науки, кроме академической. Идругих субъектов научного рынка главные библиотекари нашей страны не заметили.Это неудивительно, ибо еще с советских времен нас приучали к мысли о том, чтовся наука страны — в ее столице, в академии, а все остальное – несерьезно. В тоже время, напомню, что кроме НАНУ, в Украине имеется еще и несколько«легализованных» отраслевых академий — каждая с собственной инфраструктурой,своими научными институтами и предприятиями. А если учесть еще и огромноеколичество созданных на заре независимости страны общественных,негосударственных академий, можно прийти к совершенно неожиданному выводу:Украина должна быть  страной с высочайшимнаучным  потенциалом.

Но, вернемся все же к основной теме, к НАНУ.  Я посетил много стран, но нигде, кроме развечто России, не приходилось встречать столь мощные государственные научныекорпорации, как наша НАНУ, являющаяся фактически «государством в государстве».Кроме приведенного выше количества научных учреждений в НАНУ (кстати, в других источникахя встретил и меньшее - 34института, и большее число академических учреждений — 124 и даже… 170), кНАНУ относятся еще 202 различные организации, в том числе конструкторские бюро,научно-технические центры и технопарки, а также более сотни журналов. Вакадемии работают не 40, а, точнее, 44 тыс. человек, в том числе 16 тыс. научных сотрудников, 170 академиков и342 члена-корреспондента. Возможно, эти данные уже устарели, но порядок их врядли изменился. В то же время, в Академии наук Польши, например, близкой кУкраине по численности населения, работает только 6 тыс. человек. Вофранцузском Национальном центре научных исследований (CNRS) в полтора разаменьше — 30 тыс. человек, в том числе 11,6 тыс. научных сотрудников. А вбольшинстве,   гораздо более  развитых, чем наша, странах Национальныхакадемий вообще нет, а наука есть и процветает.

Итак, НАНУ  сегодняобладает огромным, к сожалению только структурным, потенциалом (честь и славаакадемику  Б.Е.Патону, который сумел  все это сохранить, спасти,  не продав за копейки  или за центы, почти не сдав в аренду рыночным акулам или олигархам). Его заслуга такжев том, что спасен и кадровый потенциал, по крайней мере, не по качеству, а по количеству, что также сегодня –большая редкость. Ну пусть в академии мало действующихакадемиков,  пусть  слишком велик средний возраст работающих вней, пусть  умерло или находятся на граниумирания большинство научных школ, пусть нет на подходе  интеллектуальной,пассионарной, креативной молодой научной поросли, но мы часто забываем о том,что с возрастом у большинства людей, для которых мозг является оружием труда,этот мозг не атрофируется, а  меняютсяего функции.  Уменьшаются креативныеспособности человека, но во сто крат растут его аналитические способности,реализуемые в мудрости  философа,  советника, эксперта.  К сожалению, у нас редко используют  этот, в общем – то естественный процесс.Только самые  умные и развитые  бизнесмены приглашают к себе на работу вкачестве  советников, замов по науке ит.д.  научных корифеев,  мало их и во власти. Нет в НАНУ, по крайнеймере,   активно функционирующихотраслевых или проблемных экспертных советов. И  рынок инноваций  тоже работает без них. Представьте,сколько  предприимчивых горе –изобретателей очередных вечных двигателей остались бы ни с чем, если бы отборомработ для финансирования или, если хотите, инвестирования занимались не  ограниченные  “акулы бизнеса”  (вспомните исчезнувшую телепередачу), а академические интеллектуальные гуру, которые  мгновенно могут отличить  инновационный алмаз от  пустого стеклышка. 

К сожалению, высокий в былом интеллектуальный потенциал НАНУсегодня мало используется, и только для его консервирования используется  та половина ”научного”  бюджета, которуювласть выделяет  ежегодно НАНУ.  А базовое финансирование, как пишет академикА.Сибирный, предусматривает деньги “только на заработную плату и частично накоммунальные платежи. На материалы, реактивы и командировки средствапрактически не выделяются. Поэтому (???) в нашей стране финансированиенауки в таком виде, как оно осуществляется, это просто напрасная тратагосударственных денег”. Уверен, чтодело совсем не в реактивах и командировках, и единственное, с чем я согласен в статье уважаемого академика, это с тем,что “даже многоразовое увеличение уровня финансирования науки неприведет к улучшению ее эффективности. Без кардинальных структурных реформнечего надеяться на качественные изменения в научной сфере”.

По словам бывшего главы Комитета по науке и образованиюВерховной Рады Владимира Полохало (недавно ушедшего от нас), “расходы на наукув 2010 году составляют 0,43% ВВП — это самый низкий показатель за последнеедесятилетие и самый низкий показатель среди всех европейских стран”. А академикА.Сибирный сообщает, что ныне научно-техническую деятельность проводят вдесятках министерств и ведомств, но около 50% бюджетного финансирования исейчас получает НАНУ, остальные же 50% распределяются среди институтовотраслевых академий наук, учреждений Министерства образования и науки, молодежии спорта, других министерств и ведомств. В абсолютных величинах общие расходыбюджета на науку составляют около  4 млрд. грн., илипочти 1% от общего бюджета Украины. Для сравнения: Евросоюз рекомендует своимстранам-членам выделять на развитие науки 1,7% национальных бюджетов, некоторыестраны этот ориентир превышают (Германия выделяет 2,8%, Франция — 2,2%бюджета). Каждая страна Евросоюза может получить дополнительное финансированиеиз общего бюджета сообщества, а в нем расходы на науку составляют более 10%.

Не стоит забывать, что и значительная часть остальных"научных" денег не проходит мимо академии, ибо именно ей почему-тоотведена роль главного распределителя финансирования всей, не толькоакадемической, науки. Я уже как-то писал, что знаю об этом не понаслышке и неиз Интернета, ибо когда-то я, вузовский нестоличный профессор, видимо, покакому-то недосмотру академического функционера, выступал в роли руководителяцелого научного направления, связанного с производством собственных химическихпродуктов взамен импортных. Задача моя заключалась, собственно, не в"руководстве", а в распределении очень незначительных (в масштабахстраны) средств между участниками работ. Еще тогда я пытался понять, какиепринципы положены в основу распределения средств между этим и другими научныминаправлениями (всего их было около десятка), почему финансовый поток,нацеленный именно на "мое" направление, был самым скудным и каксделать экспертизу и аудит по научным проектам более справедливыми и менеелоббистскими и т.п. Видимо, из-за излишнего любопытства моя"научно-финансовая" деятельность в НАНУ быстро завершилась, ноуверен, что проблемы грамотного, справедливого, целесообразного распределениясредств остались актуальными.

Когда речь идет о финансировании науки, всегдапочему-то  вспоминают проблему - что былораньше - яйцо или курица.  Чаще всегоприходят к странному выводу о том, что все же курица была раньше. Надо, мол,  поднять экономику, а потом уже  заниматься развитием и финансированием науки.К примеру, на  общем собранииНациональной академии наук Украины Премьер-министр Украины Николай Азаров как-тозаявил что “государственное финансирование науки будет увеличиваться лишь вмеру того, как экономика будет становиться на ноги, а что касается бизнеса, тонаучные работники еще должны убедить его, чтобы он увидел перспективы и выгодуот внедрения научных разработок”. То-есть, не наука  определяет развитие экономики, а  финансирование науки определяется  тем, как быстро этаэкономика будет становиться на ноги.

К сожалению, дальше мне трудно согласиться с  уважаемым академиком А.Сибирным, которыйпишет, что «наша наука все еще вырабатывает товар (а таким товаром являются преимущественно научные публикации)”. Будем честными,  не научные публикации являются товаром, а  новые знания  и  научно- технические решения, на которых  основывается технологическое преобразование экономики в развитых странах,содержание которых только отражается  в патентах,  статьях, книгах идругих публикациях.  Поэтому никого, асейчас уже и самих ученых в условиях рыночной экономики, не  интересуют критерии оценки уровня научныхпубликаций (все эти суммарные импакт-факторы, индивидуальный индекс цитированийи так называемый индекс Гирша). Все это очень напоминает  изыски пресловутой  Болонской системы, добивающейнашу высшую школу.

И не стоит НАНУ уподобляться нашей высшей школе с ее Болонской системой и сводить ее, этуреформу  к замене одних “импакт -факторов” другими и даже  создавать дляэтого “специальный комитет (или комиссию) при Кабмине, который будет проводитьреформу научной сферы, в том числе подготовит соответствующую системуоценивания”.  А дальше уважаемыйакадемик  предлагает совсем уже странныевещи и уважаемое ”Зеркало недели” канализирует их обществу. Оказывается “реформунаучной сферы сама НАНУ или отдельно взятое министерство провести не сможет помногим причинам, поэтому это должно быть задачей правительства, а такжезаконодательной власти”.  Неужелиуважаемому академику и «ЗН” вместе с ним неясно, что никто не  реформирует НАНУ, кроме самойНАНУ, а  власть должна лишь  обеспечить реформирование необходимыми законами, опять же подготовленными реформаторами.

И увеличивать Государственный бюджет на науку “хотя бы начетверть…с тенденцией к постепенному росту” не надо, а уж привязывать егок  злополучным ”импакт - факторам”  тем более. Все это не соответствует рыночнымусловиям нашей жизни и изменениям роли науки при этом.  Пора уже опуститься на землю, вспомнить осинергетике и понять, что реформирование  НАНУ и, вообще,  науки в нашей стране необходимо  проводить одновременно с технологическим преобразованием  экономики Украины и с реформой высшейшколы,  о чем я писал уже внескольких  последних публикациях, скоторыми академики ознакомиться не хотят, они, ведь,  только ”ЗН”  читают.

Рыночный механизмреформирования может выглядеть достаточно просто.  Академические институты, к счастью,  во-многих случаях соответствующие отраслевойструктуре  нашей экономики, должныстать  идеологическими, научными,инновационными центрами, базой для образования кластеров по актуальным  направлениям реанимации и последующегоразвития нашей  экономики, соответствующимприходу в нащу жизнь новых укладов развития науки и технологий (хорошо бы,сразу шестому, но это, к сожалению, пока малореально). В эти кластеры должныинтегрироваться  соответствующие  университеты (а  академики станут тогда одновременно преподавателямивузов, а пустые академические лаборатории наполняся студентами, а  совсем пустые вузовские лаборатории –молодыми  академическими птенцами),   работающие в близких по  тематике кластера направлениям предприятия, финансовые организации, инвесторы.Роль власти  должна сводиться  к отбору, конечно, с использованием  самых мудрых экспертов академии,наиболее  важных  направлений и конкретных проектов длясоздания  кластеров, лоббированиясоответствующего законодательного творчества и, наконец, к финансированию избюджета, если это требуется,  кластеров,а не  НАНУ в целом. Что касается техинститутов НАНУ,  научное творчествокоторых бесполезно для   технологическогоразвития страны, то    ”Боливар неможет везти двоих”,  и они   должны перейти на  условиясамоокупаемости и  использовать длясвоего финансирования возможности международных инвестирующих  фондов, политических партий,  меценатов,спонсоров и т.д. Более подробно о конкретных формах  кластерногоподхода я уже писал раньше в этом блоге. Готов к обсуждению.