Извините, лже-либертарии, но капитализму необходима анархия

Кристофер Кантвелл

Я только что прочел довольно болезненную статью в «Форбс» под названием «Звыняйте, либертарные анархисты, но капитализму требуется правительство» (http://www.forbes.com/sites/harrybinswanger/2014/01/24/sorry-libertarian-anarchists-capitalism-requires-government-2/). Статья написана неким Гарри Бинсвангером (http://www.forbes.com/sites/harrybinswanger/), который парадоксальным образом утверждает, что выступает за "невидиморукий" капитализм почти во всех случаях, за исключением тех вещей, которые бы ему хотелось видеть исполненными правительством.

Хуже того, чтение этой статьи напомнило мне о присланной другом ссылке на левацкую заметку, размещенную на сайте Центра за безгосударственное общество, озаглавленную «Анархо-"капитализм" невозможен» (http://c4ss.org/content/4043), в которой либердаунский анархист Анна Морганштерн (http://c4ss.org/content/author/ineffabelle) говорит в принципе такие же вещи, но с уклоном в лево-анархистскию фантазию о мире с экономикой универсально равных результатов, в отличие от воображаемых Гарри благожелательных правителей. Наверное, мне не стоило бы обзывать ее "либердаунской". Ей на удивление, как для левачки, удалось сконструировать последовательный, хотя и легко опровергаемый, аргумент, к которому я вернусь в другой статье, поскольку заметка из «Форбс» вынуждает меня уделить ей достаточно много слов.

Только представьте себе, «Форбс» и C4SS объединяются против анкапов... Тут не только голова заболит, но и сон пропадет.

К чести Гарри, он не оставляет камня на камне от некоторых бессвязных «волюнтаристских» аргументов, разрушению которых и я посвятил много времени. Как и я, Гарри признает, что сила является необходимой функцией человеческого общества. В сущности, все эти беседы ведутся о том, когда и как уместно применять насилие, прокладывая курс человеческому обществу. Большинству из тех, кто самоопределяется как анархо-капиталист, эта реальность очень неуютна, поэтому они не тратят время на размышления о ней. Они предпочитают проводить время с косячком марихуаны, размышляя о способах избежания насилия, и мы все должны быть им благодарны за это, поскольку насилие почти повсеместно является недопустимым в приличном обществе. Однако, вследствие этого, они или отрицают необходимость насилия, или попросту не имеют связных представлений о том, как оно будет применяться в свободном обществе.

Я также подозреваю, что Гарри, как и я, потратил огромное количество времени на общение с людьми, которые на самом деле вовсе не были анархо-капиталистами. Многие из них в действительности являются левыми анархо-рыночниками, как Анна. Не сторонниками капитализма, а скорее леваками, которые отчаянно пытаются втиснуть некое подобие согласованной экономической аргументации в свои либеральные фантазии о тридевятом царстве с всеобщим равенством результатов. Когда кто-либо пытается применить экономические принципы к теории всеобщего равенства, нет ничего удивительного в их неудаче, и минархистам вроде Гарри не стоит поспешно праздновать победу своего тезиса об оправдании инициации насилия лишь на том основании, что они-де превзошли интеллектуально слабого оппонента.

Как и у большей части фетишистов ограниченного правительства, в воображении Гарри живет романтическая сказка о некогда великой Американской республике. Он много говорит о «правильном» «ограниченном» правительстве, которое существовало когда-то, и лишь недавно было предано какой-то безымянной силой.

«Гениальность американской системы состоит в том, что ее правительство ограничено, взнуздано конституцией со сдержками и противовесами, и условием, что ни один закон не может быть принят, если только он не «необходим и уместен» для выполнения единственного предназначения правительства: защиты прав личности, защиты от их нарушения физической силой.»

Невзирая на факты, этот парень полагает, что конституция когда-то имела значение, и что еще смешнее, он думает, что она может иметь такое же значение в  будущем, если он будет об этом ныть достаточно долго. Интересно, читал ли он когда-нибудь конституции КНДР, СССР, или маоистского Китая?

Я бы предпочел вести эту дискуссию в экономическом ключе, не отвлекаясь на урок истории, дабы не докучать моим постоянным читателям повторением разбора исторических оплошностей, обсужденных до тошноты с (Рон)Пол-ботами, но это, к сожалению, необходимо для правильного ответа на любой минархистский аргумент.

Любое честное историческое исследование показывает, что басня об этом свободнорыночном обществе с ограниченным правительством является злонамеренным обманом, порожденным правительственными же школами чтобы убедить вас, что ваш рабовладелец на самом деле является вашим освободителем. Неужели кому-то нужно напоминать, что Соединенные Штаты начинались, как рабовладельческое государство? Правительство объявило, что один класс людей владеет другим классом людей, и если кто-то из рабов сбежит от своих владельцев, то правительство — за счет налогоплательщиков — силой вернет сбежавшего владельцу. Конечно же, вы можете и не использовать рабов в своем бизнесе, но это не избавляет вас ни от необходимости конкурировать с теми, кто их использует, ни от субсидирования их рабовладения вашими налогами (что делает рабом и вас, кстати говоря). Никто в здравом рассудке не будет рассуждать о свободном рынке там, где есть санкционированное государством владение людьми. Если же это ваше определение капитализма, сэр, то это объясняет, почему столько людей его ненавидят. Такие рассуждения наносят больше ущерба идеологии свободного рынка, чем пожертвования в пользу Демократической партии.

Незадолго до того, как это привело к гражданской войне, Джордж Вашингтон подписал закон об учреждении Первого Банка Соединенных Штатов. Частный центробанк выпускал банкноты, теоретически обеспеченные драгоценными металлами, но в количестве, намного превышавшем количество этих металлов в его резервах. И хотя он допускал минимальную инфляцию вплоть до первой американской гражданской войны, но все же центральный банк с де-факто фиатными деньгами, манипулирующий рынками по прихоти людей вроде Александра Гамильтона, навряд ли можно назвать свободным рынком. Утверждать обратное — это преподносить аргумент в подарок Кейнсу на блюдечке с розовой (или он предпочел бы голубую?) каемочкой.

И раз уж мы вспомнили Джорджа Вашингтона, то разве дух первой Американской революции не был расстрелян официально во время подавления Вискарного восстания? 

Если рабовладения и центрального банка не хватает для того, чтобы выдернуть тебя из когнитивного диссонанса, Гарри, тогда, возможно, это удастся законам об иностранцах и подстрекательстве к мятежу, подписанных вторым президентом Соединенных Штатов Джоном Адамсом. Они давали возможность властям садить в тюрьму и депортировать иммигрантов, «опасных для мира и безопасности Соединенных Штатов», и во имя «национальной безопасности» ограничивали людей в праве на свободу слова в части критики федерального правительства. Знакомо звучит? Множество журналистов было арестовано, оштрафовано, и посажено в тюрьму по этим законам за критику федерального правительства. Наверное, самым заметным из них был Бенджамин Франклин Баше, внук Бенджамина Франклина с вашей стодолларовой купюры.

И это мы продвинулись всего на 12 из 240 лет истории республики, а ведь чем дальше, тем хуже шли дела. Если ваша легендарная «земля свободных» начинается с рабовладения, центрального банка, государственного долга, восстаний, и тюремного заключения репортеров, продолжается кровавейшей гражданской войной, полномасштабным принуждением к фиатным деньгам, прежде чем перейти к подоходному налогу и современной Федеральной резервной системе, — простите, но вы даже не знаете, что такое свобода.

Разделавшись со Сказочным Правительством, приступим к основному вопросу.

Может ли капитализм существовать без правительства?

Хотелось бы надеяться, что мы все говорим на одном языке, используем термины в одном и том же значении, но чем больше я общаюсь с людьми, тем больше я убеждаюсь, что это не так. Символы, из которых мы складываем слова на бумаге — одни и те же, получающиеся слова — одинаковы, и представляют одни и те же звуки, когда их произносят. Это позволяет нам достаточно хорошо понимать друг друга, заказывая гамбургер в МакДональдс, но как только мы начинаем беседовать о политике и экономике, возникает очень неприятная тенденция к переопределению значения слов в пользу своих аргументов. Прежде чем мы продолжим, я бы хотел уточнить мое определение двух слов, чтобы минархисты и либералы* могли бы адекватно ответить своей безосновательной критикой этой  болезненно очевидной реальности, о которой пойдет речь.

Для целей этого обсуждения, капитализм определяется как права частной собственности, торговли, и контрактов. Кто угодно может делать что угодно со своей собственностью. Они могут копить, раздавать, уничтожать ее, — в общем делать с ней все, что им вздумается. Они могут решить защищать ее с помощью силы, или же оставить без охраны там, где некто, не имеющий на нее прав, скорее всего возьмет ее против воли владельца.

Для целей этого обсуждения, правительство определяется как государство. Предлог для причинения вреда, юридически фиктивная сущность, якобы обладающая моральным и юридическим правом инициировать применение силы в отношении других с целью организации человеческого общества на усмотрение правителей данной произвольной географической местности. 

Возвращаясь к Гарри, его статья начинается так:

Как написано под моей фотографией, я защищаю laissez-faire капитализм. Леваки клеймят эту позицию, как «антиправительственную». И, что удивительно, некоторые самоназванные «либертарии» таки на самом деле антиправительственны по всем вопросам; они выступают за то, что называют «анархо-капитализм».

«Свободная конкуренция отлично работает для всего остального», говорят эти анархисты, «так почему бы и не в сфере правительственных услуг?».

Но этот аргумент строится на анти-капиталистической предпосылке. Как марксисты болтают об «эксплуатации» и «наемном рабстве», так и анархисты не обращают внимания на ключевое, фундаментальное — как между жизнью и смертью — различие между торговлей и силой.

Марксисты заявляют, что капиталистические действия используют силу.

"Анархо-капиталисты" утверждают, силовое деяние может быть капиталистическим. Не смотря на то, что они приходят к этому с разных сторон, оба подхода игнорируют или избегают тот факт, что созидание ценностей или обмен им противоположны применению физической силы.

Гарри: "Производство - это создание ценности, а торговля - добровольный обмен одних товаров на другие для взаимной выгоды. Сила - это разрушение или его угроза в будущем. Это может быть уничтожение товара, как, например, в случае с хулиганом, кидающим камень в окно магазина. Или прекращение разрушения под угрозой ответного насилия: полицейский приставляет пистолет к голове того вандала и упекает его в тюрьму. В любом случае, это противоположно созиданию богатства и свободному рынку."

Тут смешная ирония... Гарри говорит, что анархо-капиталисты подходят к экономике с точки зрения марксизма, и хоть я и начинаю хвалить его за понимание необходимости силы, его ошибка в том, что к вопросу применения силы он на самом деле подходит с точки зрения пацифизма. 

Здесь Гарри доказывает, что сила не важна, и все его доводы опираются на это утверждение.  Ему физическая сила ничего не даёт. Он - писатель, платит налоги чтобы полиция защищала его, и пока он доволен обладанием этой защитой, Гарри не видит никаких экономических преимуществ в ней. Вместо этого, он приравнивает это к каким-то неестественным накоплениям экономики.

Да, хулиган может бросить камень вам в окно. Нет, разбитые окна не улучшат экономику. Да, полиция может пристрелить хулигана. Нет, мертвые бандиты не улучшают состояние экономики. Конечно, мы все были бы богаче, если если бы люди не бросали камни и никакое агентство по защите чего угодно было бы не нужно, и как только ты найдёшь путь предотвращать все события такого рода, я буду рад услышать об этом.

Тем временем, хулиганы бросают камни, насильники насилуют, убийцы убивают, воры крадут, леваки голосуют, и что делает полиция, чтобы предотвратить всё это?

Если к вам в окно залетит камень во время чтения этой статьи, обычный гражданин, скорее всего, позвонит 911. Через несколько часов приедет полиция и составит протокол, а хулиган вернется к своим дружкам будет хвастаться, как классно ему сошел с рук бросок камня в окно этатисту.

У вас не из-за полиции до сих пор все окна целы. У большинства людей нет желания кидать камни, насиловать, убивать или воровать. Им просто легче зарабатывать на жизнь обычным трудом. Принимая во внимание размер заработной платы, налогов и государственного регулирования в существующем виде, это как бы говорит о количестве людей, предпочитающих работу криминальной деятельности, (и это будет тем более верно в свободном обществе) и не потому что они боятся всемогущей государственной полиции и угрозы тюрьмы. Как человек, утверждающий, что он защищает свободный рынок, Гарри, ты среди всех людей должен понять, как работают репутация и стимулирование. Если человек зарабатывает на жизнь грабежом магазинов со спиртными напитками, он долго не протянет в свободном обществе. Во-первых, свободное сообщество будет вооружённым, и его очень скоро кто-нибудь пристрелит, копы или нет, общественные или частные. У него так же не будет особо много друзей или прибыльных деловых контактов. Его одиночество, невзгоды, нищета и ранняя насильственная смерть послужит предупреждением для остальных, что честная торговля - наилучший выбор. Единственное, что может этому помешать - это контроль за распространением оружия, страх уголовного преследования за применение силы в качестве самообороны и выворачивание наизнанку законов Джима Кроу, когда бизнес заставляют обслуживать и нанимать тех, с кем он не хочет иметь дел. Если коротко, то не предотвращая преступления, Государство уверяет нас, что преступники заплатят за них.

Конечно, такие люди будут существовать в любом сообществе в ограниченном количестве, с Государством или без него. Чем больше собственности требует охраны, тем больше мотивация её украсть для преступника, и больше причин защищать для собственника. Раз уж мы верим в права частной собственности,  то у нас есть склонность говорить, что ни у кого нет права отбирать нашу собственность без разрешения собственника. Однако для капиталиста важно избавиться от точки зрения, что собственность священна и неразрушима в принципе, так как это не так. Так же, как владение домом предполагает техническое обслуживание, обогрев в зимний период для предотвращения замерзания труб, починку протекающей крыши, ни для чего кроме предотвращения потери ценности из-за природных обстоятельств, оно предполагает защиту от ограбления и вандализма необходимой во избежание потери собственности из-за агрессоров.

Нет, разбитое окно не помогает экономике, но это не значит, что стекольщик не предоставит вам ценную услугу, когда придёт заменять окна. Нет, замерзшие трубы не помогают экономике, но мы лучше будем платить за газ зимой в пустом доме, чем потом менять все трубы и напольные покрытия. Нет, протекающие крыши не помогают экономике, но мы будем рады заплатить кровельщику за ремонт до того, как вода с крыши испортит ковёр. Аналогично, насилие, убийства и воровство не помогают экономике, но охранные агентства, частные или общественные, использующие силу для защиты от агрессоров, создают ценный сервис, и любой в своем уме будет счастлив платить за него, и если вам нужно доказательство, то вспомните о том, что сборщиков налогов не убивают среди бела дня.

Оглянитесь вокруг: мир полон насилия, и вы говорите мне, что для него не существует рынка? Вам может это не нравится, мне так уж точно нет, но это всего лишь наши собственные рыночные предпочтения. Вместе с деньгами они предоставят вам чашку кофе в этом мире. Не важно, заявите ли вы о своем рыночном выборе в Форбс или на BlogTalkRadio, рынок есть рынок, и ваши возможности ограничены тремя вариантами: защищаться самим, нанять кого-то для вашей охраны либо стать жертвой преступников любого толка.

Применение силы - это выгодное ремесло, монополизированное Государством, и да, монополия - это плохо.

Гарри: "Использование силы - это не бизнес-стратегия. На самом деле, сила находится за пределами сферы экономики. Экономика занимается вопросами производства и торговли, не разрушения или захвата имущества."

Ты не имеешь права называть себя экономистом, называя нечто стоящим за пределами сферы деятельности экономики. Нельзя так ошибаться. Ты владеешь собственностью, она является частью экономики, и хочешь защитить её, далее: либо правительство грабит тебя для защиты твоей же собственности, как в каком-то парадоксе Оруэлла, либо ты по желанию платишь кому-то для её охраны, либо она стоит беззащитная и частные преступники воруют её. Здесь происходит обмен ценностями. Это экономика, и тот факт, что я должен говорить тебе об этом, должен постыдить не только тебя, но и всех, кто тебя учил.

Гарри: "Спросите себя, что значит создать конкуренцию в услугах правительства? Это означает конкуренцию в областях "применения силы", "порабощения" других людей, "принуждения выполнять приказы". Это не "конкуренция", а вооруженный конфликт, в большом масштабе - даже война.

Перестрелка у корраля О-Кей не была примером "конкуренции". Настоящей конкуренцией было бы мирное соперничество за деньги, заплаченные по своему собственному желанию в добровольном обмене."

Гарри не нравится конкурирующие силовые организации. Это, конечно, понятно, такие организации есть и сейчас. Мы называем их народами, и когда они конкурируют друг с другом, тысячи людей убивают в ходе религиозного ритуала под названием "война".

Если Гарри так не комфортно принимать последствия конкуренции между силовыми институтами, то отказ от государств-наций должен быть шагом в сторону уменьшения ущерба, созданного этой конкуренцией. Если он заявляет, что понимает экономику "свободного рынка", я надеюсь, Гарри скоро попробует применить это понимание к частным охранным фирмам без розовых очков государственной пропаганды, приклеенных за долгие годы к его лицу.

Давайте представим на минуту, что мы оба живём на Золотой Улице в Анкапистане (не пытайтесь найти это на картах Гугл). Мы оба владеем нашими домами, у каждого есть семья и работа, приносящая вполне приличный доход. Когда я иду на работу, то хочу защитить свою семью и собственность, поэтому нанимаю Охранное Агентство X потому что у них классная реклама. Ты так же хочешь защитить свои семью и собственность, пока будет занят на работе, и нанимаешь Охранное Агентство Z, потому что секретарша показалась привлекательной. Эти агентства похожи на Кока Колу и Пепси, никаких принципиальных различий, способных повлиять на наши рыночные предпочтения, между ними нет, и мы - не единственные их клиенты. У них есть общий рыночный интерес: получать как можно больше прибыли, конкурируя между собой за клиентов ценами и качеством обслуживания, как и у любой другой компании.

Мы имеем разногласия по несущественному вопросу. Я звоню своей охране, ты - своей, и обе конкурирующие фирмы появляются, чтобы обслужить своих клиентов. Неужели ты полагаешь, что они немедленно откроют огонь по нам или друг другу? Мне такой бизнес-план представляется трудным в исполнении. Немногие согласятся там работать, а те, кто всё-таки наймется, будут сумасшедшими, плохо контролируемыми и дорогими. Никто не будет застраховывать такую организацию или её работников.

И снова он делает ошибку, подходя к вопросу применения силы с точки зрения пацифизма. Так только появляется возможность столкновения с применением насилия, Гарри просто паникует. Он не продумывает этот момент. Гарри хочет, чтобы его проблему решило правительство, потому что не может себе представить, как самостоятельно справиться с этой ответственностью.

Цель охранной фирмы - не убийство конкурента, а выполнение своих обязательств перед клиентом для получения прибыли. Если я думаю, что ты украл мои безделушки, то для моего охранного агентства будет более логичным возместить мне убытки, чем начинать войну с твоим охранным агентством. Так же для них будет более рациональным установить камеры наблюдения и систему охранной сигнализации в мой дом, чтобы предотвратить кражу изначально, но если она всё-таки состоится, то тогда у моей фирмы будут доказательства твоего правонарушения для твоего агентства, когда оно приедет.

Какая страховая компания будет застраховывать вора? Если ты воруешь всё подряд вокруг себя, и твоя фирма охраны должна каждый раз начинать войну из-за этого, какой смысл для них продолжать этим заниматься? Ты должен быть очень хорошим карманным воришкой, если можешь себе позволить нанять целую армию людей для своей защиты каждый раз, когда тебя ловят на краже!

Вот твоя конкуренция между компаниями, готовыми применить силу, сэр. Конкуренция состоит в том, чтобы избегать насилия, пока оно не станет абсолютно необходимым, потому что его применение дорого и оно портит окончательный баланс. Всё это делается через репутацию, переговоры, платежи, общественное мнение и другие привычные способы ведения бизнеса, единственное новшество - это применение оружия в случаях, когда ничто кроме него не работает.

В отличии от правительства, у организации, основанной на рыночных принципах, есть стимул не применять насилие, потому что это дорого, и у неё есть другие механизмы решения задач в распоряжении. Государство имеет только один инструмент - насилие, и так как его доход не зависит от наличия согласия на получение прибыли от налогов и пошлин, ему нет смысла сдерживать рост выплат населения в бюджет. Наличие или отсутствие соответствующих процедур и документов не имеет значения. Единственная причина, из-за которой нам не все равно, что написано в их законах, заставляющая появляться в их залах суда и платить им налоги, это угроза применения насилия в случае неподчинения. Это действительно серьезная проблема даже внутри твоей выдуманной республики, но когда речь идёт о самом могущественном правительстве в истории человечества, убивающем невинных людей по всей планете и сажающем в клетку владельцев оружия и диссидентов, такая суровая реальность становится невыносимой. Благодаря твоему желанию гарантировать победу "хорошим ребятам", всё заканчивается тем, что наверняка могут выиграть только тирания и угнетение.

Если ты нанимаешь компанию для защиты своего "бизнеса" карманного воришки, и я делаю то же самое , чтобы уберечь свои карманы, то - да, моему охранному агентству надо быть более эффективным в применении насилия, потому что ты и твои ребята должны умереть. Хорошая новость в том, что рынок большей частью требует именно защиты, а не агрессии, поэтому "хорошие" парни с большей вероятностью добьются успеха в бизнесе насилия, потому что они будут иметь больше клиентов и, следовательно, больше доступа к наёмным работникам и средствам вооружения.

Сравним это с Государством, чей единственный инструмент - насилие. Тебе запрещено стрелять в Него. Государство не имеет конкурентов внутри условных геополитических границ, в которых оно претендует на юрисдикцию. Ему нет смысла предотвращать преступления, оно не возмещает тебе убытки, его расходы оплачиваются из твоего кармана без твоего согласия. Государство даёт нам выбор из двух вариантов: Подчинение или Смерть.

Вот что происходит, если пытаться убрать насилие из экономики. Оно только становится хуже, так как экономическая безграмотность ещё никого не спасла.

Гарри: "Экономической конкуренции требуется свободный рынок. А он, в свою очередь, не может существовать, пока насилие не ограничено. Это - объективная закономерность, соблюдаемая правительством. Говоря о том, что эта закономерность может соблюдаться "конкурирующими" силовыми организациями, мы идём по кругу. Никакой конкуренции нет, пока нет свободного рынка, и любой компании придётся сохранять свой свободный рынок, прибегая к карательным мерам."

Если свободный рынок не существует, пока насилие не ограничено, как тогда ты предлагаешь передать законную власть применять насилие к людям совершенно безответственной монополии, которая не сделала ничего, чтобы заработать такую привилегию на рынке? Насилие запрещено по умолчанию. Многие люди склонны понимать это, поэтому большинство предпочитает скорее торговать и назначать свидания, чем воровать и насиловать. В тех редких случаях, когда кто-нибудь неуравновешенный решает выбиться за широкие рамки общепризнанных социальных норм, любой из нас будет в праве применить силу, чтобы остановить это, или нанять кого-то как своего агента и прекратить насилие вместо нас.

Гарри: идея анархистов создать рынок правовых услуг не может быть применена даже к баскетболу. Это значило бы, что правила игры будут устанавливаться тем, кто побеждает в ней.

На самом деле, правила игры будут и уже сейчас определены игроками ещё до того, как они выходят на поле. Они выбирают посредника (судью) и соглашаются выполнять судейские указания. Болельщики не проводят голосование после каждой подачи для выбора самого нечестного рефери, который пообещает им с три короба и присудит их команде победу. Правительство не вмешивается и не перераспределяет очки. Игрокам не угрожают оружием ради следования правилам. Это полностью добровольная форма взаимоотношений, и каждый, кому что-то не нравится, свободен выйти из игры в любой момент времени. В условиях демократии описанный выше баланс сил будет на много сильнее нарушен, чем при анархии. 

Гарри: "В сегодняшних реалиях, анархизм означает Ливан, Сомали и Талибан. Ничто не может сильнее очернить капитализм, чем привязка "свободы" к таким кошмарными примерам."

Действительно, за Талибан и раннюю Америку с их рабством и гражданской войной как примеры настоящего капитализма - спасибо, Гарри. Сомали? Да ладно? Сомали? Этот разговор окончен..

-------------------------------------------------------------------------------

http://translatedby.com/you/sorry-fake-libertarians-capitalism-requires-anarchy/into-ru/trans/

Оригинал (английский): Sorry Fake Libertarians, Capitalism Requires Anarchy (http://christophercantwell.com/2014/01/25/sorry-fake-libertarians-capitalism-requires-anarchy/)

Перевод: © necko_sama, suum_cuique, VParkh, Power.

translatedby.com