"Gerussia" - несчастный брак по расчету

- Что это, - говорит,- за шум, а драки нету? Тут сразу после этих слов и подтвердилась драка. Началось. А кухонька, знаете, узкая. Драться неспособно. Тесно. Кругом кастрюли и примуса. Повернуться негде. А тут двенадцать человек вперлось. Хочешь, например,

Европейский кризис, спровоцированный Россией, в очередной раз обнажил те фундаментальные проблемы, без разрешения которых, мир в Европе будет невозможен. В том, что этот кризис не выйдет за пределы "европейской коммуналки", можно не сомневаться по причине того, с какой серьезностью, хоть и запоздалой, в США отнеслись к защите границ ЕС, направив в Прибалтику и Черное море значительные контингенты сухопутных и военно-морских сил, а также из-за физической невозможности России раздвинуть горизонты этого конфликта военным способом, а ее политическое и экономическое влияние уже давно ограничивается исключительно европейскими рамками. 

     Для России есть две возможности перевести этот конфликт в общемировой масштаб - заручиться поддержкой европейского союзника, потенциал которого мог бы позволить России компенсировать свою военную, экономическую и политическую отсталость или перейти к открытому ядерному шантажу в кампании с исламскими террористами. 

Православный исламизм или последняя ставка императора. (рекомендую прочесть).

     В Европе у России есть только один потенциальный союзник, которому могут быть понятны и близки нео-колониальные устремления Кремля, рассуждения об исключительной роли русского народа и активное неприятие американского способа ведения политики, выражающегося в тотальном контроле и бесцеремонном давлении во всех вопросах, хоть малейшим образом связанным с безопасностью Соединенных Штатов, а учитывая масштабы американских интересов в мире - таких вопросов, не затрагивающих их сферу влияния, осталось немного. Есть только одна страна, чьи амбиции, экономические и политические успехи значительно превышают ту официальную роль, которая досталась ей на международной арене - это Германия.

     Спокойствие в Европе в очередной раз оказалось под угрозой, спровоцированной одним из партнеров несчастного политического брака, заключенного в еще в 18-м веке между Россией и Пруссией, предшественницей нынешней Германии. Развязанная Пруссией Семилетняя война (1756-1763), справедливо названная Уинстоном Черчиллем 1-й мировой, поскольку военные действия в этой войне велись не только в Европе, но и в Северной Америке, Индии, Карибском бассейне, на Филиппинах, была ее первой неудачной попыткой расширить свои владения в европейской "коммуналке", на фоне борьбы остальных стран еще и за колониальные владения. Тем не менее,  Пруссию, осмелившуюся нарушить сложившийся к тому времени порядок в Европе и заявившую, таким образом, о своем политическом "совершеннолетии", наказывать всерьез никто не стал, рассчитывая заключить с ней "брачный союз", способный кардинально изменить политический расклад сил на европейской коммунальной кухне. Преуспеть в этом неожиданно удалось России, благодаря тому, что российский император Петр III оказался ярым поклонником прусского императора Фридриха II и, только взойдя на престол, он сразу же заключил с ним Петербургский мир, отказавшись от всех территориальных приобретений России в этой войне и поплатившийся за это, в скором времени, и жизнью и престолом, который в результате дворцового переворота заняла его супруга, немецкая принцесса, вошедшая в историю России, как Великая императрица Екатерина II, увеличившая Российскую империю до невиданных размеров, во многом благодаря тому, что ей удалось сохранить узы "расчетливого политического брака" России и Германии, заключенного ее несчастливым мужем.

    С великим трудом одолев, с помощью Великобритании и Австрии, талантливого французского "архитектора Европы" Наполеона, которому почти удалось перестроить на свой манер "европейскую коммуналку", Gerussia больше не уступала инициативу в разжигании европейских конфликтов никому. 

     Много воды утекло с тех пор в европейских реках и целые реки крови "умудрились" пролить европейцы, пытаясь научиться мирно жить в своем европейском доме - этой большой, но одновременно тесной, коммунальной квартире, в которой вынуждены как-то сосуществовать многочисленные народы, каждый живущий в своей комнате, кто-то в большой и с окнами на теплое море, кто-то в маленькой, но уютной и светлой, а кто-то в большой, темной и холодной, да еще и с окнами на Ледовитый океан. Некоторым из них, испытывающим необходимость в кардинальном улучшении своих жилищных условий, удалось обзавестись заморской недвижимостью, многие, оставили попытки расширения своих владений за счет соседей, приняв в итоге, как данное, те условия, которые сложились в европейском доме и свои амбиции направили на совершенствование условий жизни в своих жилищах и защиту своего права на отдельную комнату, наряду с признанием такового за каждым, без исключения народом, и только, насильно связанные в далеком 18 веке,  "браком по расчету" родителями, оставившими им в наследство "две несмежные комнаты", Германия и Россия,  все свои мечты о лучшей жизни продолжали связывать исключительно с перепланировкой "европейской коммуналки", мучая себя и своих соседей по квартире бесконечными и безуспешными попытками улучшить свои условия за их счет, в особенности тех, чьи комнаты, по несчастью, оказались расположенными между ними. Оба "политических супруга", обладая характером склочным и своенравным, не пренебрегали ни одним шансом отобрать "жилплощадь" у соседей, сделав, с течением времени, это занятие главным смыслом своего существования, и настолько в него втянувшись, что не останавливались и перед возможностью отобрать жилплощадь даже друг у друга, что, в итоге, дважды выливалось в грандиозные конфликты мирового масштаба, после которых еле живые супруги, вновь, через непродолжительное время, "сходились", совместно "зализывали раны" и готовились к новым битвам, в надежде, наконец, общими усилиями осуществить свою заветную мечту - переставить перегородки в "европейской коммуналке" так, как им хочется и установить в этом доме те правила, которые им нравятся. 

     США, после 2-й мировой войны, осознав, что политика "самоизоляции" от вмешательства в европейские дела для них чревата возникновением следующей катастрофы, еще более ужасного масштаба, в виду наличия ядерного оружия у одного из "неуравновешенных супругов", вынуждены были включиться в наведение порядка в европейском доме, создав систему коллективной безопасности в Европе, благодаря которой 70 лет Европе удалось прожить без масштабной континентальной войны, при этом создав условия для возрождения демократических принципов самоопределения для европейских народов, позволяющего им с одной стороны обзаводиться собственными национальными "комнатами", а с другой, создать общие европейские правила для внутренней и внешней жизни, позволяющие оптимизировать общие политические и экономические интересы. 

     И вот на этом историческом этапе Gerussia раскололась принципиально, Германия нашла в себе силы пойти новым путем, Россия же, также предприняв подобную попытку, но столкнувшись с трудностями переходного периода, быстро сдалась и вернулась к привычному занятию. Страна, обладающая самой большой территорией в мире и колоссальным потенциалом для экономического развития, не смогла изменить своей исторической привычке, оставшись единственным в европейском доме жильцом, демонстративно отказавшимся соблюдать общепризнанные правила мирного сосуществования, которые ранее торжественно были им приняты, наравне со всеми остальными "жильцами". 

     К власти в России пришел правитель, подобный Петру III тайный поклонник немецкого империализма, любящий сравнивать себя с великим немецким канцлером Бисмарком, надеясь заручиться симпатией той части немцев, которым новый европейский порядок не по душе, но добившийся, пока, лишь пугающего всю Европу сходства с двумя другими яркими политическими деятелями Gerussia - Адольфом Гитлером и Иосифом Сталиным, вместе с тем, прекрасно понимающий, что только Германия остается единственным адвокатом и последней надеждой для его "путинской" России, превратившейся снова, после аннексии Крыма, в Империю Зла, не быть окончательно изгнанной из европейского дома. 

     И, глядя на реакцию Германии, очевидную растерянность фрау Канцлер, столкнувшуюся в тяжелый момент неизбежного окончательного выбора между "прошлым" и "будущим" с отсутствием прочной опоры среди политической элиты своей страны, выразившейся в попытках руководителя внешнеполитического ведомства, а заодно и главного политического соперника внутри страны, генерировать собственную линию поведения в отношениях с Россией, и в давлении представителей немецкого военно-промышленного комплекса и крупного германского бизнеса, терпящего убытки из-за политики санкций, поддержанных фрау Канцлер в отношении России, а привыкших к постоянной благоприятной экономической конъюнктуре, складывающейся из-за "особых" отношений с Россией, воскрешенных, вопреки давлению США, еще в эпоху "новой восточной политики" социал-демократического Канцлера Вилли Брандта, а затем скандально продолженной предшественником фрау Канцлер, также социал-демократом Герхардом Шредером и являвшихся одним из главных элементов экономической мощи современной Германии. 

     Фрау Канцлер прекрасно понимает, что ее политический соперник внутри страны вновь готов использовать "старое оружие" в виде возврата к очередной "новой восточной политике", что может стоить партии фрау Канцлер лидерства на политической арене Германии. Поэтому, она так осторожна, поэтому вынуждена постоянно делать "последнее китайское предупреждение" нахальному кремлевскому подражателю Бисмарка, пытаясь отсрочить неприятный для нее момент прохождения "точки невозврата" в отношениях с путинской Россией. 

     Подобная нерешительность, однако, уже несет угрозу не только политическому будущему фрау Канцлер и ее партии, но и роли Германии, как политического лидера ЕС и безопасности всего европейского дома, послужив поводом к появлению сомнений в надежности системы коллективной безопасности Европы, и безответственным  попыткам некоторых  политиков ЕС в момент острого кризиса начинать обсуждение возможности создания новой европейской системы безопасности.

     Лидерство всегда было тяжелой ношей, а политическое лидерство во времена, подобные нынешним, тем более становится тяжелейшим испытанием для тех, кто оказался у власти в такой исторический момент и от чьих решений зависят судьбы миллионов людей, их стран и всей Европы. Германия, если она и дальше рассчитывает оставаться европейским лидером, обязана преодолеть свою нерешительность или "священнейший закон общественного спасения и самое бесспорное из всех оснований - необходимость", как превосходно определил Робеспьер, отодвинет ее на второй план в политической жизни современной Европы.

      АЕ.