Родное правительствопреподнесло автору этих строк подарок— как только он сел писать заметку оналогах, появилось сообщение о том, чтоправительство обсуждает повышениеналогов для того, чтобы найти средствана обеспечение социальных инициативпрезидента Януковича. В сообщенииподробно описывалось какие налоги будутповышены и на сколько. Собственно, этаистория более чем прозрачно иллюстрируетответ на вопрос «зачем нужны налоги».Однако, забрать у одних и отдать другим,чтобы получить голоса на выборах —далеко не единственный ответ на вопроси об этом мы и попытаемся порассуждать.
Сами себяобложили
Учебники историии экономики в основном стыдливо обходятвопрос возникновения налогов. Хужетого, если судить по наиболеераспространенным мнениям, там предлагаютсяобъяснения, прямо вводящие в заблуждение.Считается, что налоги — это такаянеобходимая мера, которая позволяетгосударству финансировать «общественныеблага», мера, которая сложилась самасобой, «возникла в ходе практики» чутьли не добровольно. Между тем, любой налогимеет три основных признака — регулярностьуплаты, обязательность уплаты, наказуемостьза неуплату. Давайте попробуем представитьсебе, как люди в здравом уме и твердойпамяти добровольно согласились на такиеусловия. Мало того, они согласились наэти условия не только для себя, но и длявсех своих потомков. И еще однообстоятельство — они сделали это на«веки вечные», и это в мире, где дажепроклятия имели срок действия, исчисляемыйв поколениях. Вы представляете себеэтих людей? Я — нет. Опять же, налогообложениев той или иной форме существуетповсеместно. И нигде нет ни одногоисторически достоверного памятника,который бы говорил о том, как людидобровольно согласились регулярноотдавать часть своего дохода третьимлицам и обрекли на это бедствие всехсвоих потомков.
Войнаприводит к налогам, налоги — к войне
На самом деле,все значительно проще и одновременно,на порядки сложнее. Налогообложениенеразрывно связано с историей возникновениягосударства. Собственно говоря, налоги есть та причина, которая породилагосударство. А если говорить совсемобще, то налоги и государство естьпродукт простой идеи насилия одногочеловека над другим и присвоенияагрессором собственности жертвы. Какгосударство, так и налогообложениенеразрывно связаны с войной и историческиодно порождает другое: первоначальнофранцузские «интенданты» были посланникамикардинала Ришелье для выколачиванияналогов из провинций. Затем онипревратились в государственный институт.Прусское налоговое ведомство вообщебыло образовано на базе военногокомиссариата и так далее.
Государствовсегда расширяется — как вовне, так ивовнутрь (присваивая те или иныесоциальные функции), расширение требуетвойны (опять-таки, война может быть ивнутренней, как у нас сейчас), войнатребует налогов, новые налоги порождаютновые государственные структуры —следовательно, государство расширяется,требуется война и так по кругу досостояния Северной Кореи.
Понятно, чтореальная история лишена какой бы то нибыло линейности. Бывало, например и так,что как завоеванные так и сами завоевателипревращались в государство. Это произошло,скажем, с Римской республикой, котораяпосле союзнической войны резкорасширилась, получив массу новых граждани тем самым встала на дорогу, приведшуюее через пятьдесят лет к империи. Однако,в любом случае, война и расширениеявляются причинами государства иналогообложения.
В самом общемслучае, картина выглядит следующимобразом — племена кочевников-скотоводовзавоевывают оседлых земледельцев. Здесьи появляется дань или налог, в те временаобычно уплачиваемый натурой. Здесьважно еще вот какое обстоятельство.Кочевники захватывают такую территорию,которую в состоянии удержать силой,территорию, гораздо большую, чемсовокупная площадь наделов земледельцев.Таким образом, не только коренные жители,но и все, кто оказывается на этойтерритории впоследствии, становятся«должны» тем, кто ее захватил. Покоренныеземледельцы становятся «арендаторами»земли, которая теперь принадлежитзавоевателям, а «арендная плата» являетсяв этом случае классическим налогом.Важно понимать, что «государство» можнорассматривать не только как организацию,но и как метод. Метод состоит в том, чтодля получения налога вам нужноконтролировать некую территорию и бытьспособным силой принуждать ее жителейк уплате дани. Мы привыкли видетьгосударства пятнами различных цветовна карте, однако, в принципе, этонеобязательно. Средневековое государствобыло, например, матрешкой, включающеймножество государств, любой барон,взимающий дань с крестьян, был государством.
Без налогов
Нужно сказать,что в истории были многочисленныепримеры, когда человеческие сообществабыли организованы не по принципутерриториальной монополии и взиманиядани. Некоторые из этих сообществсчитаются колыбелью нашей цивилизации.Так были устроены греческие полисы имногие свободные города в средние векаи так была устроена Римская республика,средневековая Ирландия и ИсландскоеСодружество. Отличительной чертой этихобъединений была организация скореепо принципу клуба и членских взносов,чем по принципу государства итерриториальной монополии. Должностибыли выборными или занимались по жребию,но что важно для нашей темы, - платежибыли нерегулярными и целевыми, и, покрайней мере, в полисах не существовалоничего, напоминающего «государственнуюказну» или бюджет. Известен случай,когда афиняне собрали 5000 таланов «нафлот» и эти деньги должны были хранитьсяв неприкосновенности на случай войныс персами, однако, вряд ли это можноназвать бюджетом.
Государство— это я
Однако вернемсяк нашей истории. На самом деле, фраза«государство — это я» гораздо ближе кистине звучала бы в устах классическогосредневекового монарха феодальнойэпохи. Он в действительности и былгосударством (для упрощения отбросимвсех герцогов, графов и баронов, будемрассматривать только один слой матрешки).Он получал доход со своей земли, платежиот вассалов (если они позволяли емусобирать эти платежи), церкви (если онсмог заставить ее это делать) и такдалее. Его личный доход и был, собственно,государственным доходом, а его личнаяказна и была государственной.Соответственно, и расходы он делал изсвоего кармана — оплачивал войны, охоты,двор и прочее и прочее.
Понятно, чтомонархам приходилось много тратить имногие из них были (относительно) бедны.Классикой жанра является странствующиймонарх, живущий со своим двором поочередноу своих вассалов. В этом случае, за двори развлечения платил вассал и выходилазначительная экономия. Такая практикабыла повсеместно распространена вЕвропе.
Экстраординарныепотребности
Периодически,а точнее — регулярно, у монархов возникалиэкстраординарные потребности,удовлетворить которые они могли тольковыйдя за рамки своего личного дохода.Эти потребности, вызываемые в подавляющемслучае, ведением войн, вынуждали королейискать доходы на стороне. Так появилосьто, что обычно называют налогами,очевидно, полагая феодальные поборывполне законным делом. Отличие этихплатежей от уже существовавших состоялов том, что они не были частью феодальнойсистемы, а имели, скорее, «национальный»вид, то есть, взимались со всех, ктоподходил под условия уплаты. Возможно,первым таким налогом был сбор на эскпортшерсти и кожи в Англии, введенный в 1275году. Следует отметить соляной налог,обязывающий покупать соль у государственноймонополии по определенной цене и взаданных количествах. Этот налог,введенный Карлом V, сталочень популярным среди можновладцивтой эпохи. Точно такую же популярностьприобрел налог на землю, который платилисвободные крестьяне. Известны налогина пиво, налог на окна, с помощью которыхАнглия финансировала военные кампании17 века. В Пруссии существовал налог навсе виды мяса, кроме свинины. В эту жеэпоху появились и налоги на корпорации,то есть на церковь. Испанский корольФилипп II получалот церкви столько же дохода, сколько иот американских колоний.
Непредвиденныепоследствия
Отметим, чтоналоги, о которых идет речь — преимущественнокосвенные, что как-то слабо согласуетсяс теорией «добровольного обложениясамого себя налогом ради общего блага».Действительно, публика легче воспринимаеткосвенные налоги, а не прямые, хотя ущербот косвенных налогов в силу сугубоэкономических причин, может бытьзначительно большим.
Постоянныетребования монархами новых налоговвсегда вызывали недовольство у населения,так как воспринимались как выход запределы положенного. Средневековоеобщество, основанное на бесчисленныхправилах, исключениях из правил ипривилегиях, было очень чувствительнок таким вещам. Поэтому в наиболее крупныхи развитых странах Европы уже существовалипредставительские органы, которые былиудобны тем, что позволяли снять напряжениев этом вопросе, так как именно они должныбыли утверждать новые налоги. В Англиикороли не смогли преодолеть сопротивлениеПарламента, а начиная с Генриха VIII они оказалисьзависимыми от представительского органав финансовых вопросах. Во Франции всеполучилось наоборот - Франциск I создал единое казначействоеще в 1523 году и ликвидировал разницумежду регулярными и экстренными(одобряемыми Генеральными штатами)доходами короны.
Однако, и втом и в другом случае непредвиденнымпоследствием было отделение доходовкороля от доходов государства, а точнееговоря, появление самостоятельнойгосударственной казны, как таковой. ВАнглии точка в этом вопросе былапоставлена в 1770 году, когда Парламентназначил Георгу III содержание в 800 тысячфунтов в год. Собственно, с этого моментаначинается история самостоятельныхгосударственных финансов.
Бюрократия
Противникамикоролей были аристократия и церковь.Государство в Средние века и в эпохумеркантилизма было организовано попринципу делегированного управления.Разные функции в разных местах выполнялиразные люди и организации. В поискахдохода государственные должностипродавались и покупались, особенно воФранции. Сбором налогов (собираемостьв 30% считалась хорошей) занималисьгильдии или специальные откупщики,которые платили казне вперед, а затемот имени короля собирали налоги сприбылью для себя. Борьба за расширение«налоговой базы» привела к тому, чтомонархи вынуждены были все большеопираться не на ненадежную знать, котораятрадиционно занимала различные должностипри дворе, а на наемную «командупрофессионалов».
В Англии в 1664году были отменены последниемеркантилистские привилегии (кроме«авторского права») и все ее жителистали равны перед законом, что означало,что они платили налоги, утверждаемыеПарламентом. В 1692 году откупщики налоговбыли заменены получающими жалованьесборщиками, что резко увеличило доходыкоролевской казны. Во Франции послецентрализации казны с 1523 по 1600 доходыкороля выросли в 4 раза.
Нужно сказать,что создание класса платных чиновниковбыло скорее побочным следствием процессаи не входило в намерения королей.Чиновники появлялись «сами собой», -государство рождало налоги, налогирождали государство. Известно многоисторий о том, как это происходило.Например, история о том, как корольСавой-Пьемона Эммануэль Фильбертпридумал налог, который привел к тому,что вынуждал населенные пункты в еговладении четко устанавливать собственныеграницы. Соответственно, появиласьпотребность в кадастрах и чиновникахдля их ведения.
Так появиласьбюрократия. В конце концов королипобедили аристократов и церковь и теперьони получали доход не только от собственныхвладений, но и от «страны в целом».Правда, совершенно неожиданно, ониобнаружили себя в полной зависимостиот бюрократии. Как сказал один чиновникодному королю: «Ваше величество естьне более, чем церемония». «Абсолютнаямонархия» на самом деле является полнымбессилием монарха, как такового, и первымявлением бюрократии, как самостоятельнойкасты, которой с этого времени былосуждено править миром.
Итак, как мысказали, «слабая» монархия в Англии и«сильная» монархия во Франции в итогедали один и тот же результат эволюциив виде появления самостоятельныхгосударственных финансов и налогов,существующих для их наполнения. В Англиифинансы короля были отделены от финансовгосударства и строго нормированы, воФранции все финансы были королевскими,но сам монарх превратился в функциюбюрократии. Остальные европейскиемонархии, находящиеся между этимикрайностями, разумеется, тоже пришли кпохожим результатам.
Граждане
Великую Французскуюреволюцию следовало бы назвать великойбюрократической революцией. Ликвидировавмеркантилизм и абсолютизм, французыпросто добились тех целей, которыхабсолютная монархия и система привилегий,монополий и регламентации так и несмогли добиться. Король и аристократиястали больше не нужны, а громоздкаясистема меркантилизма была замененакрайне централизованной и гораздо болеепростой системой наемной бюрократии.
Так окончательноутвердилась та форма государства,которая знакома нам теперь. Ее отличиеот предшествующей системы состоит втом, что вместо многослойного пирогасредневекового общества в ней существуетлишь две основные группы людей —граждане, равные перед законом и платящиеналоги и бюрократы, служащие абстрактнойкорпорации по имени «государство».
Фактически,революционеры «переоткрыли» античныйпринцип, по которому публичная должностьсуществовала отдельно от занимающегоее человека. Государство наконец-тостало в полной мере «искусственнымчеловеком» Гоббса. То есть, государствостало корпорацией, юридическим феноменом,который давал юридические возможностифизического лица записи в нотариальныхкнигах, или, как в нашем случае, полнойабстракции, нигде толком не определеннойи существующей по факту признания еедругими такими же абстракциями (институт«признания» государств друг другом).Кроме того, в старой античной схеме«человеки отдельно, должности отдельно»появилось, то чего в ней раньше не было— принудительные налоги.
В ходе революциии Наполеоновских войн эта системараспространилась практически по всейконтинентальной Европе. Успех французскихвойск, ведших фактически непрерывнуювойну в течение 20 лет объясняется просто— во Франции гражданами стали 30 миллионовчеловек. Это означало, что взрослоемужское население могло быть поставленопод ружье. Европейские монархии моглирасчитывать только на наемников и армии,собранные по «воинской повинности». Вотличие от французских граждан, ихподданным в большинстве случаев былиглубоко безразличны войны, которые велиих монархи.
Радикальныеизменения означали, что граждане теперьпредъявляли совсем другие требованияк корпорации «государство» и этакорпорация радостно откликалась на ихзов. В век науки считалось, что государствоспособно быстро исправить «язвыобщества», если существуют «научныеметоды». При том, что 19-й век был эпохойлиберализма, именно тогда государствоначало активно заниматься тем, чем дотого никогда не занималось — охранойпорядка, социальным страхованием,«капитальным строительством», в томчисле и инфраструктуры (железные дороги),унификацией образования, регулированиемтрудовых отношений и т.п.
В нашей теме этоозначает, что начинают активноиспользоваться прямые налоги. УильямПитт ввел подоходный налог в Англии длявойны с Наполеоном. После войны он былотменен (редкий случай). То же самоеслучилось в США во время Гражданскойвойны (затем налог тоже был отменен). Ноуже с начала 20-го века прямое налогообложениестановится нормой. И если подушный налогво времена монархий всегда вызывалсопротивление, то новая система (кудаболее жесткая) преподносилась как«гражданский долг» и вводилась легче,поскольку налоги получал не король, аобезличенное «государство», якобыслужащее «общему благу».
Искусственныйчеловек
Гоббс, назвавшийгосударство «искусственным человеком»,не дожил каких-то 350 лет до того, как егометафора превратилась в реальность изажила собственной активной жизнью.20-й век был эпохой «масс», безраздельноговладычества бюрократии и торжестваискусственного человека.
В нашей темеочень важно появление в это время теорий,которые описывали жизнь с точки зренияискуственного человека. В 30-е годы, когдаот либерализма 19-го века почти не осталосьследа, появилось кейнсианство испециальная разновидность бюрократов— экономисты. Кейнсианство обобщилотенеденции, которые и ранее существовалив экономической науке — стремлениеперенести в нее идеи из физики и механикивместе с математическим аппаратом ипредставить человеческое общество ввиде замкнутой системы, стремящейся кравновесию. Кейнсианство создало мир,в котором действуют абстрактные«агрегаты», а не живые люди, мир, гдереальность определяют «уровни цен»,«уровни инфляции», «уровни занятости»и так далее. Манипулируя этими «уровнями»искусственный человек достигал своихцелей. Налогообложение заняло почетноеместо в этой системе.
Если в 18-м и 19-мвеках мало кто возражал против того,что налоги есть узаконенный грабеж иразговоры о налогах шли с позиции«необходимого зла», а сами онирассматривались, как «бремя», то теперьвсе радикально изменилось. Дляискусственного человека налоги совсемне бремя и не грабеж. Экономическиетеории теперь вполне серьезно рассуждалио «регулирующей» и даже «стимулирующей»роли налогообложения. Более того,«макроэкономисты» долгое время настаивали(а наши, похоже, до сих пор настаивают)на том, что «фискальная функция» налоговушла в прошлое и теперь на первое местовыходит функция «регулирующая».
Послевоенноевремя было эпохой массовых экспериментовискусственного человека с реальностью.Он постоянно крутил ручки настройки,изобретал новые способы регулированияи налогообложения.
Экономическийвред
В принципе,разговор об «эффективности» налоговдолжен начинаться и заканчиваться натом, что эта практика не являетсядобровольной. Однако, украинцы еще досих пор живут в мире представлений,порожденных технократами 20-го века. Дотех пор, пока множество людей считаетее таковой и до тех пор пока доминирующиммнением является «а как же по другому?»стоит несколько слов сказать обэкономическом вреде налогов.
Во-первых,экономика — это разного рода отношенияи эффекты порожденные деятельностьюживых людей, даже если они действуютчерез «искусственных человеков» -корпорации или государство. Поэтомумысль о том, что «мои налоги возвращаютсямне в виде чего-то там» не верна поопределению. Вам ничего не возвращается.Вам «возвращается» только в том случае,если вы сами непосредственно тратитеденьги на некое благо или добровольновносите взносы. Налоги же не являютсяни вашей личной тратой, ни взносами.
Во-вторых, изэтого следует, что такое использованиеналогов, как «государственноеинвестирование» не является инвестированиемв экономическом смысле слова. Ещеэкономисты 19 века знали об этом инекоторые справедливо относилигосударственные расходы к потреблению.Инвестирование основано на сбережении.А сбережение означает отказ от потребления.Государство же ни от чего не отказывается.Оно отбирает и тратит чужое. Государственныерасходы в целом, и «инвестирование» вчастности в экономическом смыслеявляется потреблением чиновников. Онипотребляют политические дивиденды.
В-третьих,классический пример «разбитого окнаБастиа» говорит нам о том, что рассужденияо государственных расходах всегдаупускают из вида простую альтернативу— то, куда бы потратил эти деньгипервоначальный владелец средств.Рассуждения о том, что случайно разбитоеокно в лавке булочника даст теперьработу стекольщику (такие рассуждениявы обнаружите везде, где говорят огосрасходах и «инвестициях» государства)упускает из вида тот факт, что самбулочник собирался потратить эти деньгина новый костюм (что дало бы работупортному). Для каждого из нас намерениябулочника куда важнее, так как онидобровольны и подтверждены егосбережениями. Именно они, а не «инвестиции»из отобранных денег, составляютповседневную ткань экономики, тойсистемы отношений, которая позволяетсуществовать такому огромному количествулюдей на Земле.
В-четвертых,пример вора, укравшего деньги и тратящегоих в супермаркете, делает очевидной ещеодну сторону налогообложения — отсутствиедобровольного обмена. Богатство «обществав целом» растет в ходе обмена, в которомвсегда существует две стороны, которыедобровольно приходят к соглашению. Дляобмена каждая из сторон должна отказатьсяот чего-то, ей принаждежащего, в пользучего-то, принадлежащего другой стороне.Вор же ничего не создавал, он простоприсвоил себе чужое богатство. Мейнстримнаяэкономика, рассуждая о пользе госрасходоввидит только вора, покупающего товарыв магазине, она игнорирует тот факт, чтобогатство в этом случае не увеличивается.
В-пятых, нарушениеобмена происходит и тогда, когда налогивзимаются в его процессе, например, при«выдаче зарплаты». Получается, чтопокупатель вашего труда оценивает вас,скажем, в 10000 гривен (и эта информациясуществует на рынке, как ваша зарплата),а на руки вы получаете, скажем, 8000, тоесть, в итоге вы предложите своимконтрагентам на обмен сумму меньшую,чем рыночная ценность ваших услуг. Этовносит постоянные искажения в экономическийпроцесс.
Существуетбесчисленное множество налогов испособов их взимания, кроме того, тяжесть,которая ложится на плечи граждан, оченьсильно зависит и от администрированияналогов, то есть, сами налоги могут бытьи небольшими и их может быть немного,но связанные с ними процедуры могутбыть просто непосильными.
Кроме того, вкосвенных налогах нужно еще выяснить,кто на самом деле платит налог, или, какговорят экономисты, на кого он«перекладывается». Генри Хэзлитт иМюррей Ротбард потратили много усилийдля разбора основных видов налогов ивыяснили, в частности, что, скажем,распространенный повсеместно налог спродаж платит таки производитель, а непотребитель, а в конечном итоге —владельцы первичных факторов производства— земли, рабочей силы. Общее же правилосостоит в том, что «налоги нельзяпереложить вперед». Это важно дляпонимания реальности, в частностилегенды о налогах с продаж, как «налогахна потребление» и т.п.
Выход запределы реальности
Однако, вернемсяк нашей истории. Как мы помним, главнаязадача государства — постояннорасширяться. Со временем денег, получаемыхот налогов, стало опять не хватать нарасширение. Поэтому государствапостепенно открыли новые способыфинансирования своих потребностей ввиде инфляции и займов. Не нужно забывать,что налогообложение, каким бы незаметнымего не пытались сделать (облагая,например, налогом корпорации или, каку нас, удерживая налоги до выплатызарплаты) всегда вызывает реакциюоблагаемых и вообще говоря, слишкомзависит от политических решений. Логичнобыло бы свести его роль в текущем«наполнении бюджета» к минимуму. Где-тос 90-х годов прошлого века мы и оказалисьв новом мире, в котором искусственныйчеловек полностью вышел за рамки нашейреальности. Государства давно и увереннотратят гораздо больше, чем собираютналогов.
Положительныммоментом здесь является то, что никто,похоже, уже всерьез не говорит о«регулирующей» или того хуже «стимулирующей»роли налогообложения. Эти разговорыостались политикам и совсем ужезаангажированным экономистам. Вместес потерей налогами роли единственногонаполнителя бюджета, вернулось осознаниетого факта, что сами по себе налогиявляются не более чем экспроприациейсобственности.
Возвращениев реальность
Борцы заэкономические свободы делают ошибку,когда говорят о том, что налоги пересталииметь решающее значение и теперь кудабольший вред приносит государственноерегулирование, как таковое. Это так,если смотреть на мир глазами искусственногочеловека. В мире обычного человека изплоти и крови налоги по-прежнему являютсяосновой системы, ведь сама система неизменилась. Ничего не поменялось оттого, что вместо доисторического вождя,принимающего дань от поданных, мы имеемабстрактную корпорацию «незаметно»отнимающую часть нашей собственности.Государство по прежнему являетсятерриториальной монополией, существующейс целью получения дани с оказавшихсяна этой территории людей.
Налоги нельзярассматривать только с экономическойточки зрения (хотя, конечо, разные видыналогов приносят разный вред), нельзяих также считать исключительно «фискальныминструментом». Налоги являютсясистемообразующим фактором современнойполитэкономической машины. Как метко украинскийнаблюдатель Максим Крыжный, на современныхденьгах должно быть написано "обеспеченывашим здоровьем и вашей свободой".Сама обязанность платить налоги лежитв основе фиатных денег, которыми мыдолжны платить государству и всей машинымонопольного насилия в целом. Уберитеналоги и эта машина развалится.
Маскировкаи мифология. Выводы
Если бы налогидействительно хоть в какой-то степенибыли платой за некие услуги, то логичнойналоговой системой была бы система содним-единственным налогом, причемналогом прямым. С точки зрения эффективностикак самой «услуги» государства, так иконтроля за всем этим делом, это, пожалуй,единственно возможный вариант. Однако,вы нигде не найдете страны с однимналогом, да еще прямым.
Более того,характерной для всех без исключениястран чертой является путаница сналогами. Налогов не просто «большеодного», сама система налогообложенияпризвана вводить в заблуждение.Государства преследуют здесь две цели.Первая - максимально использовать«анастезию», то есть сделать так, чтобыконечный плательщик не ощущал фактаграбежа. Налог на корпорации и вообщеналогообложение «юридических лиц» —классический пример такой анастезии.Налогообложение зарплаты до выдачи еена руки, как в Украине — другой пример.Вторая задача — не допустить четкогоразделения общества на доноров иреципиентов. Налоги платят все, дажете, кто получает доход от налогообложениядругих — пенсионеры, чиновники, военныеи так далее, кроме того, существуютналоги вроде НДС, которые невозможноне платить и которые, опять-таки,«накрывают» всех граждан государства,независимо от того, «вносят» ли ониналоги или «уносят» их. Политическаяборьба в современных демократиях, вконечном счете, проходит между реципиентамии донорами. Однако замаскированноеналогообложение направляет ее мимоцели. Думаю, что четкое разделение натех, кто отдает и тех, кто получает, можетгораздо быстрее привести к исчезновениюналогообложения.
Наконец, важнейшимэлементом системы налогообложенияявляется мифическое «наказание забогатство», которое якобы наступаеткак результат некоторых видовналогообложения, вроде прогрессивногоподоходного налога и которые заставляют«богатых платить больше». При том, чтов действительности, в большинствеслучаев больше платят опять-таки бедняки,сам факт существования такой системызаставляет их быть в политическом тонусеи злорадно голосовать на выборах засоответствующие предложения.
Итак, в качествевывода можно сказать следующее. Налогиразвивались от дани в натуральной формек дани в денежной форме. Последнемуспособствовало расширение государствакак вовнутрь (функционально) так и вовне(территориально). Налоги развивались(при прочих равных) от более косвенныхк более прямым. И, наконец, в наше времяналоги играют роль основания всейсистемы государственного принуждения.
Говоря о налогахи о том, как они могут быть «улучшены»,следует исходить из конечной цели полнойликвидации налогообложения какнелегитимного и экономически вредногозанятия и из того, что сами по себе налогиявляются не экономическим, а политическимявлением. Поэтому «улучшением» являетсятолько то, что направлено (при прочихравных) на упрощение администрирования,на ликвидацию налоговой «анестезии» ввиде налогообложения юридических лици т. п., на переход от косвенных кпрямым налогам и на четкое разделениев налогообложении доноров и реципиентов.Только такой подход имеет какой-топрактический смысл. Все остальное —это дискуссии по поводу того, какоенаказание гуманнее — розги или стояниена гречке.
10.04.2012