Представьте,что вы живете в месте, в котором довольномного людоедов. До определенного моментавсе было тихо-мирно, людоеды как-тообходились своими силами, практикуясвою самобытную культуру друг на друге.Как вдруг однажды они решили, что вытоже вполне сгодитесь им в пищу. Будучилюдьми демократичными, они постановилисделать все по честному и провели средивас всех референдум по поводу того,имеют ли они право отлавливать вас икушать. На референдуме 50% жителей этогоместа и примкнувший к ним один голоспроголосовали за то, что таки имеют.Будете ли вы сопротивляться когда васповедут кушать? По идее, сопротивлятьсявы не должны, ведь решение референдумалегитимно и законно. Но, что-то мнеподсказывает, что будете.
Как же быть сзаконностью? Ведь нам говорят, что еслипроцедура соблюдена и все сделано, какнадо, то решения обязательны. А обязательныони потому, что орган, их принимающий,избран нами и представляет наши интересы.
Разобраться ввопросе нам поможет Альберт Дайси, авторклассического труда «Основы государственногоправа Англии». В нем, он в частности,рассуждает о вещах куда более основательныхи постоянных нежели какие-то таммимолетные референдумы, например, опарламенте. Нам с вами рассказываютздесь о том, что депутаты, которые какраз и занимаются принятием решений понекой процедуре (например, все те же50%+1 голос) являются нашими представителямии действуют от нашего имени, по нашемупоручению и должны делать то, что им«наказали» избиратели. Так вот, ведущийправовед конституционного права родиныдемократии совершенно не согласен снами. «Та я вас умоляю, - как бы говоритнам Дайси — какие еще представители,какие еще избиратели? Где вы это всеберете?» Английскому парламенту (вкоторый английское право включает обепалаты и короля) принадлежит полный,абсолютный никем не ограниченныйсуверенитет, он может принять любойзакон, юридически его ничто не ограничивает,говорит нам профессор. Затем Дайсирасматривает несколько примеров, вчастности, «семилетний акт», которымпарламент легко и просто продлил своиполномочия с трех лет до семи, и объясняет,что юридически парламент имел на этополное право.
Другое дело,поясняет Дайси, что любая власть опираетсяна согласие подданных и существуеттолько по причине того, что подданныесогласны с этим. То есть, юридически онаможет все, но практически не будет делатьмногих вещей, поскольку потеряет опору.«Турецкий султан не станет отменятьмагометанство», заключает Дайси, ну, аанглийский парламент не будет делатьвещей, в которых ожидается сопротивлениенарода.
Мы можем сделатьвывод, что на самом деле деспотическаявласть турецкого султана и либеральнаявласть английского парламента отличаютсядруг от друга степенью согласия подданных,а не существованием неких «демократическихпроцедур». И этот тезис верен и для всехпрочих режимов, независимо от того,признается ли в них формально парламентскийсуверенитет. Везде «власть» в еесовокупности законодательных,исполнительных и судебных властейобладает суверенитетом, который напрактике ограничен лишь согласиемуправляемых.
Чем же тогдаявляются «демократические процедуры»?Они всего лишь инструмент власти дляпоиска согласия подданных в тех случаях,когда подданные достаточно независимыи «продвинуты» и в разговоре с нимиобычной палкой уже не обойтись. То есть,это не более, чем способ убедить нас,что после «50%+1 голос» принуждение законнои неизбежно и, тем самым, получитьсогласие управляемых.
В моем примерес людоедами «власть» специально вынесеназа скобки, потому, что без нее становитсяясной абсурдность мнения, что законностьрешению придает процедура, ведь совершенноочевидно, что здоровый человек окажетсопротивление тому, кто попытается егосъесть и, следовательно, практическоезначение решений такого референдумастремится к нулю. Но если где-то поблизости- то ли в «вашей» стране, то ли на ее границах, есть «власть», способная кпринуждению, то все становится на своиместа. Сопротивление «законному» решениюреферендума, проведенного с полнымсоблюдением процедуры, будет подавлятьсяи вас будут кушать. В этом смысле«законные» референдумы ничуть не лучше«незаконных». Все они имеют смысл, какчасть игры по принуждению и если, как вслучае современной Украины, принуждениеуже готово и только ждет сигнала, то дляорганизации «референдума» сойдет любойкрымский или донецкий фрик.
Грубо говоря,вся законность сводится к тому, «прокатит»решение у широкой публики, или «непрокатит». Процедуры играют здесь рольшаманских плясок и галлюциногенныхвеществ. Они создают иллюзию для болеепродвинутой публики, что это еепредставители заседают в парламенте ипринимают там те решения, которые онаим поручила принять.
Ну, а как жепоступать с людоедами и их референдумами?Есть только один способ. Не оказатьсяпод властью людоедов можно не оспариваяпроцедуру, которая всегда произвольна(почему 50%, а не 30 или 90?), а не признаваяникакого права одних людей силойнавязывать свою волю другим людям.