В одном израссказов Борхеса обсуждается язык,который состоит из одних глаголов. Мирсущества, использующего такой язык,радикально отличался бы от мира человека,даже если такое существо жило бы наЗемле, потому, что язык — это своегорода метатеория. Он устанавливаетпервичную классификацию явлений исвязей между ними и служит основой всехпоследующих теорий. Мы вряд ли могли быдо конца понять существо, в языке которогоесть только глаголы, поскольку наш языкустроен не так и, соответственно, мывидим совсем другой мир.
Все эти вродебы абстрактные вещи нужны здесь длятого, чтобы сказать, что мы создаемкартину мира с помощью языка и тот, ктоможет манипулировать языком можетсущественно исказить представления ореальности большого числа людей. Это,в общем, хорошо известные всем вещи.Причем, не обязательно это должно бытьнечто драматическое вроде «новояза»Оруэлла. Мы совсем недавно на своемсобственном опыте столкнулись с явлениемтакого же рода.
Думаю, всепомнят удивительный момент, когдаМайдан, после первых избиений и попытокразгона, попытался сформулироватьпозицию «за». То есть, казалось быпонятно, против чего выступали люди наМайдане, но чем дальше, тем большеслышались требования «программы» итому подобных вещей. Были приложеныбольшие усилия, каждый, кто считал себяспособным, писал программы, огромноеколичество людей участвовало вмногочисленных группах программописателейи еще большее количество горячо обсуждаловсе это в интернетах и вживую. В итогевышел полный пшик. Каждый раз получалосьочередное «улучшить, углубить ирасширить», то есть, оставить все какесть, только «нанять профессионалов»,«управленцев-менеджеров» или « патриотів, вболюваючих за Україну” . Выяснилосьдаже, что и Янукович вполне себелегитимненький президентик и, в общем,нет никаких оснований для досрочныхвыборов, не говоря уже об импичменте.Это был очень большой конфуз, громогласное«упс...», недвусмысленно прозвучавшеенад всей Украиной. После "упса..." публику охватиланекая растерянность, от которой ее спаспереход конфликта в вооруженную стадию.
Что же случилосьи какое значение имеет для нас этотопыт? Случилась следующая вещь.Политический язык, на котором вещаютСМИ, эксперты, политики и прочая публикатакого рода и на котором пишутсяполитические программы, оказался совсемнепригоден для описания реальности.Политическая теория, созданная с помощьюэтого языка, предполагает, что политикалишь отражает «социальные процессы»,является способом жизни социума. Нокогда этот социум, огромное количестволюдей, прямо заинтересованных врезультате, пришел в движение и попыталсянепосредственно выразить себя с помощьюэтого языка, ничего у него не получилось.Повторю - программы писали не те и нетолько те, кто слушал речи со сцены и«голосовал» на бесконечных «вече», этобыл грандиозный эксперимент, в которомучаствовало огромное количество народа.С абсолютно нулевым результатом. Разрывмежду «бэканьем» и «мэканьем» программи яростью людей, пошедших, в итоге, подпули, более, чем очевиден. Не могут людиидти под пули ради «конституционнойреформы» или «большей прозрачностигосзакупок».
Все это означает,что мы пытались с помощью языка, в котороместь только глаголы, объяснить человеческиймир, который описывается более сложнымязыком. Политический язык продемонстрировалсвою полную непригодность к описаниюреальности. Стало очевидно, что политикане есть один из способов «жизни социума».Наоборот, вся эта история яркосвидетельствует о том, что политикаесть способ манипуляции социумом, в томчисле и с помощью специфического языка.Политический язык объясняет человекумир с точки зрения государства. Этометатеория, в которой «зашиты» явленияи связи между ними таким образом, какимих хочет видеть государство. Еслипостоянно иметь это в виду, то этот языкможно понимать. Но вот создать на немнечто адекватное для человеческой жизнивряд ли удастся.