Как сообщает в своем Twitter…
Однажды на мальчика-пастушка напали волки, но на его крики никто не пришел помочь, т.к. мальчик слишком часто «давал фальстарт»... И мальчика съели. Сегодня мы стали участниками ситуации, которая может иметь тот же финал: однажды г-н Президент в своем Твиттере либо г-н Министр внутренних дел или кто-то из его советников/помощников в своих Фейсбуках напишут что-то жизненно важное, а им уже не поверят.
В этом коротком блоге я постараюсь сформулировать ряд тезисов, которые во многом сегодня определяют как информационную политику государства, так и поведение отдельных редакций/журналистов.
Первое – «бум» социальных сетей, которые оказались настоящей «находкой для шпиона». Как известно, на данный момент более 90% развединформации добывают из открытых источников. К примеру, в СМИ то и дело появляются заголовки о том, как разведка США анализирует информацию пользователей. Для украинских реалий это тоже актуально, совсем недавно один из НАТОвских генералов в интервью для «The Financial Times» рассказывал об опыте мониторинга твитов: «Как показали твиты и обновления статуса по интервенции России в Украину, если их анализировать правильно, они могут не только сделать сбор информации столь же убедительным, как и из секретных источников, но они также могут сделать это быстрее».
Прямо как на известном советском агитплакате: «болтун – находка для шпиона»… Твитьте больше! Стоит ли вспоминать недавний скандал с журналистами «Громадського», которые в своем сюжете «засветили» позиции армии на передовой? Или говорить о бойцах, которые, находясь на позициях, «сидят» в соцсетях или просто имеют при себе мобильный телефон, по которому можно определить их местонахождение, как это было, например, в Зеленополье?..
Второе – проблема отношения к сообщениям в соцсетях как к информационным поводам. Информационные потоки в современном мире настолько стремительны и разнообразны, что потеряться в их круговоротах очень просто. В социальных сетях освещаются ежесекундно миллионы событий, создают миллиарды версий и альтернативных мнений. Такая ситуация очень удобна, как отметил социолог Зигмунт Бауман: «хочешь властвовать – создай атмосферу неопределенности, тревожности и таинственности». Соцсети для этого – незаменимый инструмент.
Третье – СМИ вытесняются социальными сетями. Иногда может показаться, что журналисты скоро исчезнут как класс, т.к. из 5 новостей – 4 обязательно «по мотивам» сообщений разных функционеров (волонтеров, активистов…) из их аккаунтов в социальных сетях. Например, новости о Минском процессе украинцы могут узнать в основном благодаря аккаунтам Дарки Олифер или Ирины Геращенко – информагенства в большинстве своем ссылаются на них. Более того, как правило, аккаунт конкретного политика или чиновника ведет ответственный за это человек (пресс-секретарь), а не сам чиновник, и точность передачи информации зависит от восприятия этого самого пресс-секретаря.
Четвертое – «официальный статус» сообщений из пункта № 3. Сообщение, написанное кем-то на странице своего аккаунта, является частным мнением – это НЕ официальная позиция государственной структуры или чиновника, на которого возложены определенные полномочия! Однако и СМИ, и сами «писатели» об этом «забывают». Например, А. Аваков, находясь в отпуске, писал в Фейсбуке о принятых решениях по крестному ходу в Киеве. Эти его заявления тиражировались как официальные распоряжения главы МВД. Хотя в официальном порядке был назначен исполняющий обязанности министра, и, скорее всего, в соответствии с буквой закона, все действия проводил он, в частности отдавал и подписывал необходимые приказы. А значит – вся полнота ответственности за принятые решения лежит на нем.
В связи с этим вспомним главу католиков – Папу Римского. Согласно Церковной традиции, его заявления считаются только лишь тогда заявлениями от имени церкви, когда произнесены с кафедры Собора Святого Петра и только по вопросам веры и морали (т.е. его «профессиональные компетенции»). А когда он беседует с журналистами – в домашних тапочках, укрытый пледом – или общается с прихожанами на улице – он выражает свою собственную позицию, а не всей церкви.
Реалии современного цифрового мира укладываются в незамысловатую формулу: «Если тебя нет на Facebook/Twitter/You Tube – тебя не существует». Проблема состоит в том, что жить мы продолжаем все-таки в мире реальном, который отчасти определяется написанным в мире не реальном/цифровом. Деградация журналистики как профессии и вида деятельности порождает деградацию информационного потока в СМИ, ведь всегда проще открыть аккаунт политика в ФБ и сделать из этого новость, чем проводить расследование в течение не одного дня, возможно даже подвергая свою жизнь опасности. Довольно часто сообщения в социальных сетях оказываются фейками, но их естественно никто не проверяет. Во-первых, не умеют либо не хотят тратить время, а во-вторых, зачастую, роль играет авторитет написавшего: кажется, что не может уважаемый человек намеренно обманывать, но, на самом деле, может. Одним из последствий такой ситуации является утрата людьми доверия к СМИ: зачем открывать газету или сайт, если там перепечатка из Фейсбука? Надо самому подписаться на интересующий тебя аккаунт и – ты сам себе информагентство!
Плюс ко всему, нередко частное мнение авторов постов «присваивают» учреждениям, в которых они работают, и впоследствии люди воспринимают это как позицию всего ведомства, официальную позицию государства. Однако по факту никаких официальных решений, документов нет – есть только заявления, которые не имеют юридической силы и за которые – что самое страшное – их авторы не несут никакой ответственности. К примеру, по громким заявлениям наших представителей власти в социальных сетях, Россия – агрессор, и мы с ней воюем. В реальности на законодательном уровне у нас не приняты все необходимые документы, предусмотренные международными нормами для такой ситуации. Соответственно, наши международные партнеры ориентируются на официальные документы и постановления, а население в стране на то, что сообщают в своем Фейсбуке или Твиттере руководители страны.
Вот и получается, что фейсбучные заявления украинских официальных лиц, не отражающие реальные процессы, стали своеобразной миной замедленного действия. Социальные сети имеют огромный мобилизационный потенциал, но если его использовать «вхолостую», не подкрепляя конкретными действиями, реформами, изменениями, то однажды народ очнется от плена иллюзий, щебета твитов и постов. И выдуманная история о пастушке станет для Украины вполне реальной.
