#Болдиноосень
Пушкин взял в руки перо, обмакнулв чернильницу и написал: «В последний раз твой образ милый». Задумался,посмотрел за окно. За окном свисали мокрые от дождя желтые листья. «Какоевсе-таки неудобство с этой холерой приключилось» - кольнула тревожная мысль. Онзаерзал на стуле, испытывая толику вины из-за очередного срыва свадьбы сГончаровой, однако, должен был признать, что вынужденное уединение емунравилось. Давненько он не ощущал такого прилива сил. «Тут я напишу что-тодействительно важное» – пришла и крепко засела в голову мысль.
«Дерзаю мысленно ласкать...» -продолжало стремительно летать над бумагой перо. Писать было легко, образы самиложились в рифму. «Будить мечту сердечной силой и…» - вдруг, брякнул сигналсмс. «Черт!» - выругался вслух Пушкин, проклиная себя, что забыл про мобильный.Отложив перо, раздражено начал рыться в сумке. «Не смотрю, сразу выключу» -пообещал он себе. Эсэмэсил Дельвиг: «Запускаем интернет-версию «Литературнойгазеты», нужно твое вступительное слово. Сроки, старик, горят. Пока. Жду». «Небуду ничего отвечать» – зло сказал Пушкин, возвращаясь к столу и пытаясьуловить убегающую строку.
«С негой робкой и унылой...» -продолжало уже не так уверено выводить перо, когда зазвонил Viber второго,запасного телефона, о котором он забыл. «Тут же всегда была плохая связь» -громко чертыхаясь, местами переходя на мат, Александр Сергеевич выбежал изкабинета в зальце к брошенному на диван сюртуку. «Пошлю к чертям, кто бы там небыл» - сказал он вслух, доставая телефон. Звонили из кабинета графаБенкендорфа. По спине пробежал холодок, Пушкин начал лихорадочно перебирать вголове свои последние записи в ЖЖ. В трубке раздался знакомый голос:«Милостивый государь, что ж вы совсем забыли старого друга» - с шутейныминотками, начал главный жандармский начальник. «Вы уж там выберите время,зайдите в гости, а то его Святейшество удумало встречу с блогерами провести,так вы уж не обидьте старика». От сердца отлегло и, пообещав обязательно быть,попрощался. В задумчивости вернулся к ломберному столу, тщетно пытаясь словитьза кончик хвоста безнадежно потерянное вдохновение:
«Твою любовь…», дальше мысль нешла. «Что ж там дальше написать» – уныло и зло подумал он, понимая, чтонастроение писать развеяно. «Может – «не забывать», «не рисовать», «не писать»,«малевать!?» - в задумчивости не заметил, как руки сами открыли планшет. ВMessenger было три сообщения. Первое - «Моя зовут Хилли хочу делать твой день»,второе от Кюхельбекера: «Дружище. Бизнес-тренинг: «Как стать успешнымлитератором и зарабатывать по 100 рублей в день. Я тебя записал». Третьепослание с фотографией от княжны Голицыной, просмотрев которую Пушкин густопокраснел и торопливо стер.
Слева от мессенджерапризывно-мигающе светился значок Facebook. Секунду поколебавшись, нажал.Грибоедов постил видео со своей поездки из Петербурга в Москву, Вяземский привычноумничал, Жуковский выдал очередную порцию четырехлайковых стихов, Воронцовафотографировала свои голые ноги с отдыха в Кисловодске. В друзья просилсяДантес.
За окном стемнело, когда Пушкиноторвался от ленты и рассеянным взглядом посмотрел на белеющий в темноте лист снедописанным стихотворением. Минуту подумав, Александр Сергеевич сделал селфи,зачекинился и написал #Болдиноосень.
