В предыдущем посте япредложил учиться у Льва Николаевича Толстого отношению к работе. Его главным«бизнесом» было писательство, но он не ограничивал себя литературой. Следующийурок мог бы объяснить, как писателю удавалось поддерживать внутренний интерес напротяжении всей его долгой творческой жизни.
Урок 2. Стиль жизни: учиться, интересоваться, делать
Фактически всему, чегодостиг Толстой, он научился сам. Например, известно, что граф владел 13-15языками. Но я не склонен считать его полиглотом. В предыдущем посте ужеупоминал звукозапись Толстого, сделанную в 1909 году. Она содержитдекламирование писателем на 4-х языках – французском, немецком, английском ирусском. Не могу оценить уровень французского, но звучит очень достойно. Этосоответствует свидетельствам его современников о свободном владении писателемфранцузским. Сам Толстой говорил, что ему снятся сны на этом языке. Немецкий назвукозаписи звучит похуже. А вот английский у Толстого был совсем плохонький:неправильное произношение и ударения. Он не чувствует «духа», интонации языка.Делаю вывод: у графа не было практики общения на английском, скорее всего, лишьпереписка. Читаю комментарии под этой звукозаписью: англоязычные слушателиничего не понимают на слух без наличия декламируемого текста.
Кроме указанных трёхиностранных языков Толстой владел в разной мере польским, сербским,итальянским, украинским, татарским, латынью, древнееврейским, древнегреческим…Думаю, владел он ими хуже, чем английским. А еще меня заинтересовал факт, что ввосемьдесят лет Толстой начал изучать японский язык, но не смог продвинуться иотступил. Его сын Сергей вспоминает шутливый комментарий отца по этому поводу: «Или японский язык слишком труден, или япоглупел».
Но как бы там ни было, вовсех этих увлечениях языками вижу другое: стремление к новым знаниям иориентацию на процесс обучения. Ведь на звукозаписи Толстой декламирует свойтекст со своим же переводом. Многих ли вы видели 80-летних, желающих изучитьяпонский язык? А этого же возраста декламаторов? Вот вам и стремление! Браво,маэстро!
Кроме языков были у Толстогои другие увлечения: охота, животноводство, садоводство, пчеловодство и,конечно, обучение яснополянских крестьянских детей. Для своих воспитанников оннаписал «Азбуку» и «Книги для чтения», по которым учились несколько поколенийдетей. А еще издал свой учебник арифметики, изобрел способ обучения детейтаблице умножения при помощи пальцев рук через сложение и вычитание.
Вот как Толстой описываетсоздание «Азбуки» в одном из писем: «Азбукамоя печатается с одного конца, а с другого всё пишется и прибавляется. ЭтаАзбука одна может дать работы на 100 лет. Для неё нужно знание греческой,индийской, арабской литератур, нужны все естественные науки, астрономия,физика, и работа над языком ужасная. Надо, чтобы всё было красиво, коротко,просто и, главное, ясно».
Как и с языками, не всеувлечения удавались Льву Николаевичу Толстому. Разводимые им лошади, коровы исвиньи часто болели, так как не существовало в то время достаточныхветеринарных знаний и лекарств. Периодически случался повальный падеж скота.Большую партию цикория не продали, потому что он был пережарен. Позабыв овесеннем посте, забили скот, а мясо протухло, не найдя покупателя… Но за всемэтим стоял полученный опыт, который потом Толстой использовал в своихпроизведениях. Скептики напомнят о страсти писателя к картам в молодые годы. Иэто было. Проигрывал даже дом в имении. Но и эту страсть Толстой описывает вомногих произведениях.
А вне писательства, что онмог получить от всех подобных занятий? Думаю, это увеличивало жизненную силу иэнергию писателя. Диапазон интересов определял объём его познаний. Сегодня наместь чему учиться у Толстого в его стремлении расширить границы своих знаний иопыта. Например, болезнь нашего времени – специализация. Считается, что нужно специализироваться, чтобы больше зарабатывать, быстреепродвигаться вверх по карьерным ступенькам. Употребителей услуг закрепилось убеждение, что чем уже специализация, тем вышепрофессионализм. Совсем иначе это касается специалиста-исполнителя. Здесь связьобратно пропорциональная: чем уже специализация, тем больше зависимость от нее.А еще очень велики шансы столкнуться с профессиональным выгоранием. Сегодняпсихологи его констатируют даже у 30-летних!
Я не встречал в биографии Толстогожелания оставить писательство лишь от того, что надоело, стало скучно. Когдажена спросила семидесятилетнего писателя, не скучно ли ему жить в старости, тототвечал: «Нет, надо жить, жизнь такпрекрасна!». Думаю, что он был бы первым, кто побуждал бы нас расширятьинтересы и начинать делать что-то новое, даже зная о возможностинесовершенства.