19-21 февраля на юридическом факультете университетаим. Шевченко проходили лекции-семинары, посвященные вопросам уголовной юстицииСША. Докладчиками были федеральный судья штата Огайо Кристофер Алан Бойко (ChristopherAllanBoyko) и адвокат Алек Эль-Камхави (AlekEl-Kamhawy). Как видно из фамилии судьи, родители его из Украины, ноКристофер родом из США, в Украине никогда не был, украинским или русскимязыками не владеет. Интересно, что до вступления в судейскую должность КристоферБойко занимался адвокатской деятельностью, поэтому доклады американских гостей вомногом касались проблем доказывания виновности лица в совершении преступления спозиций состязательности сторон обвинения и защиты. Например, Кристоферрассказывал, что когда полиция обращается в суд за ордером на арест, обыск,изъятие и т.п., то для судьи обязательным является не столько наличие фактов осовершенном преступлении конкретным лицом, сколько способ получения полициейэтих фактов.
Это напомнило мне одно дело, в которомпробовал в суде использовать стандарты правила Миранды, знакомое читателям из американскихбоевиков – при задержании полицией лица, подозреваемого в совершениипреступления, полицейский обязан сообщить задержанному о его конституционныхправах: 1) хранить молчание; 2) знать, что все, сказанное им, может бытьиспользовано против него; 3) о праве на допрос в присутствии своего адвоката и4) в случае, если задержанный не может сам оплатить услуги адвоката, адвокатбудет назначен ему судом. Эти права были сформулированы Верховным Судом США вделе «Миранда против штата Аризона» в . и получили название Антиполицейскогозакона.
Суть личного опыта сводилась к тому, что ябыл защитником несовершеннолетнего в уголовном деле по угону автомобиля.Обстоятельства дела таковы: парень угнал машину и во время движения былостановлен нарядом патрульно-постовой службы. Документов показать не смог,поэтому был доставлен в райотдел милиции, где после«опроса с пристрастием» написал явку с повинной. Показания давал один, безприсутствия кого-либо из родителей, не говоря уже об адвокате. Посколькупотерпевший претензий не имел, инспектор уголовного розыска дал понять родителям,что дело можно «закрыть». Я предостерег родителей от подобного шага и объяснил,что дело можно «развалить» вполне законным путём вследствие небрежностисобирания доказательств сотрудниками милиции. Так оказалось, что наряд ППС, задержавшийпарня, не был на маршруте. Милиционеры занимались тем, что с помощью жезлаостанавливали водителей, рассчитывая, что время было позднее, выходной день,село, а значит, обязательно попадутся пьяные водители, которые захотят выйти «сухими».И, конечно, милиционеры «шли навстречу» незадачливым водителям, которые даже недумали о полномочиях наряда ППС. Именно таким способом – на удачу, наряд ППСостановил машину, на которой ехал мой клиент. Протокол о разъяснении ему правзадержанного по подозрению в совершении преступлении ни нарядом ППС, ниоперуполномоченным составлен не был. Но это не помешало сотрудникам милициинадеть парню наручники для доставки в райотдел и держать в них при опросе.
Когда на следующий день я пришел с родителямив милицию, инспектор, который проводил опрос, был несколько озадачен, так как былнастроен на другую инициативу родителей. Похоже, что не только он на эторассчитывал, ибо как только опер узнал, зачем я здесь, сразу удалился насовещание с руководством. Несколько погодя нас пригласили в кабинет, гденачальник отдела, совсем не обращая на меня никакого внимания, подробноразъяснил родителям нерадужные перспективы их сына, включая немедленноеизбрание меры пресечения – арест. Я был готов к такому развитию событий и заранеепредупредил родителей о возможности запугивания. Но начальник отдела оказалсякрасноречивей, чем я рассчитывал и, откровенно признаюсь, уже мелькнула мысль,что родители дрогнут и скорее выберут «сотрудничество с органами», нежели сомной. Но молодцы, не дрогнули! Оказались стойкими.
После того, как начальник угрозыска закончилсвою речь, нас повели к следователю. Там опять пришлось подождать, так как тутуже ситуация стала развиваться не по сценарию оперативников. Видимо,следователю долго пришлось им объяснять, что арестовать парня он не сможет. Встречасо следователем была недолгой и закончилась вручением нам постановления овозбуждении уголовного дела, разъяснением прав подозреваемого, допросом моегоклиента, который лишь сказал, что для формирования позиции ему нужно время наконсультацию со мной, а также избранием следователем меры пресечения – подпискио невыезде.
Сразу обжаловал в суде постановление следователяо возбуждении дела. Наконец-то получил дело, которое так ждал, чтобыпопробовать реализовать американский стандарт правила Миранды! Суть моей жалобысводилась к вопросу о нарушении сотрудниками милиции – нарядом ППС иоперативником - прав задержанного в совершении преступления, а именно неразъясненииему его прав при ограничении свободы. Жалобу рассматривал председательрайонного суда – человек уже немолодой, с опытом. В аргументации жалобы я не преминулвспомнить и об американском стандарте уголовного судопроизводства. Хотя председательвыслушал меня не перебивая, это на него не произвело ровно никакого впечатления:«Мы не в Америке. Если человека задерживают с автоматом, то лекций о его правахмилиция читать не будет, абы лишь не поубивал никого. То же самое и с вашимклиентом»,– таким был его вердикт, в жалобе отказал. Не то, чтобы я не былготов к негативному результату, но такое отношение судьи с многолетнимсудейским стажем к правам задержанного в подозрении совершения преступленияменя расстроило. Однако это обжалование имело другой результат – я смогознакомиться с материалами, которые послужили основанием для возбуждения дела:объяснениями моего клиента и милиционеров из наряда ППС, протоколом изъятия умоего клиента ключей от машины.
Проверил понятых, записанных в протоколе изъятия. У одногоиз них был записан несуществующий адрес. Значит, этот протокол – недоказательство! Заявил следователю ходатайство о проведении очных ставок спонятыми, составом наряда ППС, инспектором, который отбирал пояснения.Следователь уже в ходе проведения очных ставок с тремя милиционерами из нарядаППС понял, что дело сыпется. На мои вопросы об основаниях остановки ими машины,использовании жезла они ничего ответить не смогли, причины применениянаручников и неразъяснения прав задержанному тоже никак не были обоснованы. Объяснить,есть ли у них полномочия на составление протокола об административномправонарушении на водителя, тоже не смогли. Потом была очная ставка соперуполномоченным. Сначала его ответами на мои вопросы было дружественноеобращение к следователю за поддержкой: «Петрович, чего это он спрашивает?». Нопосле нескольких резких ответов следователя «Чего, чего! Отвечайте напоставленный вопрос!», инспектор занял оборонительную позицию и на все моивопросы только отвечал: «Отказываюсь отвечать на этот вопрос…».
Вот таким было это дело.Закончилось оно вполне успешно, поскольку следователь не рискнул направлять егов суд. Но горечь от нереализации правила Миранды осталась. И вот спустя годы ярассказал эту историю Кристоферу и Алеку и добавил: «Не работает в суде вашеправило Миранды!» На это они ответили, что в Америке оно работаетбезоговорочно. Алек добавил: «Вы знаете, сколько людей в Америке потерпелинеудачу в попытке доказать в суде незаконность получения полицией доказательствс нарушением прав задержанного до Миранды? Много!!! А потом было это историческоерешение Верховного Суда, и практика допросов подозреваемых в условияхограничения их свободы в США изменилась. Хорошо, что вы попробовали применитьправило Миранды, и ничего, что у вас это пока не получилось. Другой адвокатпопробует и у него тоже не получится, а потом кто-то из таких же адвокатовстанет судьей, и тогда ситуация изменится, и правило Миранды заработает.Обязательно! Так что пробуйте!».
Будем пробовать, пока не заработает!