Когда будет следующий Майдан?

Во время празднования второй годовщины Майдана одним из основных обсуждаемых вопросов были возможность и предполагаемые сроки его повторения. Актуальность вопроса свидетельствует о высоком уровне протестных настроений в обществе. Многие уже снова готовы выйти на Майдан, но нет лидеров, способных повести большинство, и внятной идеи — за что конкретно бороться. Идеи, стоящей над межрегиональными различиями. По разным соцопросам в стране нет ни политической силы, ни лидера, пользующихся поддержкой большинства избирателей в большинстве регионов страны. Призывы поддержать отмену конституционной реформы не могут вывести избирателя на Майдан, также как летние требования о роспуске только что избранного парламента.

Слишком большой оказалась пропасть между политической, зачастую подковeрной, борьбой споров о полномочиях высших должностных лиц и переделах собственности и интересами простых избирателей, их возможностью влиять на власть и развитие страны. Призывы в очередной раз персонально поменять власть и поставить самых честных, самых не коррумпированных и профессиональных политиков, непременно из нового поколения, также не находят ожидаемой поддержки. Благодаря новому периоду гласности избиратель имеет возможность практически в прямом эфире наблюдать, как быстро высокоморальные, профессиональные и не коррумпированные политики становятся отъявленными и закоренелыми, некомпетентными и одиозными. Люди всё меньше доверяют политикам вообще, независимо от их политической окраски, что также, совершенно однозначно, подтверждается разными опросами общественного мнения. Всё более очевидной становится необходимость системных, а не только кадровых изменений и не только в верхних эшелонах власти.

С другой стороны, актуальность вопроса о возможности повторения Майдана свидетельствует о том, что народ всe меньше воспринимает тезис его объяснения как революции в классическом понимании этого слова. Действительно, революции — явления настолько переломные, масштабные и происходят настолько редко, чтобы через пару лет возникали дискуссии об их возможном повторении. Поэтому слова о том, что Майдан как революция продолжается и сейчас, воспринимаются разве что в духе старой песни советских времeн: «Есть у революции начало! — Нет у революции конца!» А тезис об историческом выборе народа, сделанном раз и навсегда, вызывает стойкое неприятие ещe с эпохи развитого социализма.

Обратите внимание, о невозможности повторения Майдана говорили политики обеих противостоящих тогда команд — и «бело-синие», что естественно, и оранжевые. На наш взгляд, этот консенсус является типичным проявлением корпоративной солидарности. В действительности же ни одна политическая сила, представленная в парламенте, не заинтересована в регулярности прямого народного волеизъявления и усилении влияния простых смертных (граждан) на стратегическое развитие страны. Так, чего доброго, сами «небожители» украинского политического Олимпа станут банальными проводниками воли народа, а не «лидерами нации, выдающимися политическими и государственными деятелями».

В отличие от политиков, мы ещe летом 2005 года доказывали, что Майдан не был революцией, а одним из первых проявлений формирующегося снизу механизма прямой демократии (см. «День» от 4 августа 2005 года.)

Чувствуете разницу? Революция — событие экстраординарное и чрезвычайно редкое. Она не может повториться ни через пять, ни через десять лет. Так что, следуя этой логике, впредь граждане 22 ноября расходитесь по домам, празднуйте День cвободы на кухне, слушая очередную речь Президента об исторической значимости Майдана и верности его идеалам.

А механизм прямой демократии это не событие, а процесс регулярный и объективный. Пока он только формируется, причем снизу и вообще никак не лигимитизирован и потому во многом носит стихийный, протестный и личностно ориентированный характер. То, что Майдан не уникальное историческое событие, а часть объективного процесса долгосрочного развития подтверждается повторяемостью случаев прямого влияния граждан на направления развития страны на всех уровнях. Первым проявлением прямой демократии можно считать развитие кризиса вокруг Тузлы. Ни политики, ни силовые структуры, а простые жители Керченского полуострова сорвали сценарий тихой аннексии части украинской территории братской соседней страной. Это потом, видя единодушную, совершенно не прогнозируемую ранее реакцию крымчан, были вынуждены подключиться и силовики, и политики. На наш взгляд, именно кризис вокруг Тузлы, когда в абсолютном большинстве русскоязычные и русские по этническому происхождению жители Керчи и всего Крыма проявили себя патриотами Украины, стал поворотным пунктом в формировании новой украинской политической нации. Далее был собственно Майдан. Не только «оранжевый», но и «бело-синий». В массовых выступлениях тогда участвовал почти каждый третий взрослый! После этого были многочисленные свои майданы в регионах. Их значимость на уровне городов и сел ничуть не меньше, чем на общенациональном уровне.

Конечно, многое было срежиссированно политтехнологами, как, впрочем, и на других майданах всех цветов. Но везде абсолютное большинство, особенно в первые дни, принимало участие не за деньги, а по убеждению. И попытка оппонентов представить всe лишь как применение массовых политтехнологий с треском проваливаются. Вспомните «наколотые апельсины» и «американские валенки». Принципиальная невозможность проведения всех майданов по заранее разработанному сценарию, их прогнозирования политологами и влиянию на них ведущих геополитических центров является ещe одними свидетельством того, что события развиваются не в формате революция — контрреволюция и их отголосках, а принципиально по-другому.

Следующим аргументом в пользу формирующегося механизма прямой демократии является его беспрецедентный мирный характер. И не только в сравнение с другими цветными революциями на постсоветском пространстве. Там можно попробовать объяснить низким уровнем политической и гражданской культуры. Но как объяснить мирный характер многочисленных украинских майданов в сравнение с жестокими и продолжительными столкновениями демонстрантов с полицией в соседней «евросоюзной» Венгрии, да ещe с использованием «угнанного» танка Т-34? Или и тут будем утверждать, что уровень политической культуры в Украине намного превышает венгерский?

И, наконец, последним аргументом в пользу формирующегося механизма прямой демократии является его проявление только в вопросах стратегического развития страны, которые в тоже время напрямую касаются интересов избирателей. Попытки обращения к нему для решения своих политических или бизнеспроблем бесперспективны, как щедро их ни финансируй.

Итак, повторение Майдана неизбежно, в том числе и в общенациональном масштабе. Когда оно произойдeт?

Изучение объективных процессов длительного развития Украины позволяет предположить, что Майдан-2 общенационального масштаба будет в течение ближайших 1,5— 2 лет.

Если его наступление не затормозят критически негативные внешние факторы, также весьма вероятные. Понятно, что название «Майдан-2» — условное и исторически он будет называться по- другому.

Также наивно ожидать механического повторения событий. Поскольку механизм прямой демократии только формируется и никак не форматизирован, то каждые последующие его проявления по форме будут отличаться от предыдущих.

Можно предположить следующие различия:

*Меньший уровень ориентации на личность лидера или политической команды.

*Больший уровень ориентации на конкретные пути решения системных проблем развития страны.

*Никому или почти никому из лидеров и «полевых командиров» предыдущего Майдана, включая нынешнего Президента, не удастся это повторить

*Большая социальная направленность.

*Появление первых требований по легитимизации механизма прямой демократии и его конституционному оформлению.

*После Майдана-2 велика вероятность проведения досрочных парламентских и/или президентских выборов с одновременным проведением референдумов и/или всенародным голосованием по новому варианту конституции страны.