Архитектура насилия
В Киеве продолжается война за город и уничтожение его истории… Мы каждыйдень, шаг за шагом, постепенно его сдаем. Как сдали Крым. Как отдаем Донбасс.Упорно, нагло и жестко высотные интернациональные «фаллосы» насилуют оставшиесяоткрытые пространства города, выбрасывая из него последние черты узнаваемости,снося чудом до сих пор уцелевшие обломки старой застройки.
Снесли старую табачную фабрику по Проспекту Победы. Из нее по европейскиммеркам вышел бы прекрасный развлекательный центр, галерея, даже жилье всем назависть – оригинальное, киевское, неповторимое. Рядом стоял типичный милыйкиевский четырехэтажный столетний домик, вполне крепкий, с отремонтированнымфасадом – его угробили как раз к ДнюПобеды, год назад. Даже неинтересно знать, каким образом. Объявили, например,что его «предмет охраны» внезапно испортился, поэтому он никакой не памятник, апросто хлам. Это вполне возможно по нынешнему законодательству. Его специальнопару лет назад тогдашний глава Департамента охраны спадщины подгонял подподобные манипуляции.
На этом месте, конечно, проектируют чудовищной плотности – 200тыс.кв.метров на 3 гектара - торгово-развлекательный центр. Как будто этоименно то, чего нам остро не хватало во время войны и экономической катастрофы.Я даже не говорю об архитектуре. Она неэстетична, но разве в этом дело? Развекрасивое лицо оккупанта или насильника вашей матери – вашего родного города –оправдывает его действия? Мне говорят: посмотри, что бабушкин там за угломнапроектировал, и ничего, ему согласовали. У него даже больше, и выше, у него200 метров, а у нас только 85!
Но ведь чужоепреступление не оправдывает нашего собственного. Хотя у каждого преступникаесть оправдание. Но преступники – это все мы, оправдывающие, смирившиеся, допускающие,разрешающие заложники…
Девушка, писавшая историко-градостроительное обоснование, рецензент,анализировавший ее заключение – дружно согласились с тем, что раз зданияснесены (ничего, что буквально вчера у них на глазах?!) – следовательно, территориядезурбанизирована, ценности не представляет и можно творить что угодно. Ноисторико-градостроительное обоснование – не некролог, где перечисляются заслугипокойного. Мы можем остановить стройку, восстановить снесенное, хотя бысохранить пространственные параметры бывшей табачной фабрики – тот двор-каре,отодвинутый от красной линии, тот палисадник, те дома-экраны вдоль проспектаПобеды, обрамлявшие его скоростной коридор… Без вашего разрешения застройщик несможет согласовать никакой проект!
Ужасно, что все постепенно с этим свыкаются. Такой себе «стокгольмскийсиндром» - мало того, что мы продолжаем жить с нашими насильниками – этимичужими, наглыми, оккупировавшими нас зданиями – нас еще заставляют их любить! Иэто происходит -постепенно, ежедневно, мало-помалу.
Мы ходим по городу, как внутри жесткого порнографического фильма – всюдумерзкие сцены насилия, неестественные, аморальные, порочные, вульгарные. Этонельзя видеть даже специалистам, не то, что молодежи и старикам – но мы в этомживем: где отворачиваемся брезгливо, где ныряем в автомобили и метро, а где уженачинаем рассматривать, потихоньку смаковать детали вульгарной обнаженностифасадов, аляповатой крикливости рекламы и привыкать, привыкать...
Демократия в архитектуре – это не архитектурная палата и антидемпинговаяполитика, за которые борются мои коллеги, это прежде всего уважение к городу.Гармония городской среды, ее узнаваемость заключается даже не в фасадах, а вравновесии открытых и застроенных участков, в их определенном ритме. Живой организмнемолодого исторического города очень хрупок, его надо беречь, принимать егоправила – это азы демократии. И архитектор, принимающий участие в групповомизнасиловании родного города – такой же подонок, как его заказчик, оплатившийэту забаву.
Высотные здания – как активноемужское начало – должны уравновешиваться соразмерными им «женскими» открытымипространствами, массивами зелени, площадями,пешеходными пространствами – успокаивающими, объединяющими и, конечно,традиционными. Возможны и сгусткидоминант – в деловых центрах, где мужское, деловое преобладает; в тех городах,где нет своих исторических доминант, как в Нью-Йорке,Чикаго и пр. Но не здесь,не здесь же! На этих неповторимых мягких холмах, в этом божественном окружении,среди этой изящной, остроумной киевской архитектуры – новые монстры-высоткиздесь выглядят группой эксгибиционистов-бандитов, размахивающих мужскимдостоинством и дерущихся за власть. Они и есть бандиты, «отжимающие» все большеи больше нашего жизненного пространства, уничтожающие шаг за шагом нашуподлинную историю, выставляющие напоказ, поперек, вопреки городу и людям своепримитивное, противное, криминальное мужское эго.
Ведь инвесторам-застройщикам на самом деле не нужна прибыль. По нынешнеймоде они просто хотят быть круче всех, а круче тот, чей неказистый отростокторчит заметнее и выше, пусть даже церквей и колоколен. Была бы мода надемократию и уважение к городу, они бы и в этом соревновались, уверяю вас. «Некаждый мальчик может покрасить забор» - помните Тома Сойера? Это мы миримся снасильниками, это мы оправдываем их действия – тяжелым детством, неудобнымзаконодательством, дурными примерами, растленным влиянием улицы…
Вот еще одна коллега-архитектор проектирует охранные зоны в небольшомисторическом городе. Уменьшает их до невозможности, вплоть до того, что вообщене устанавливает их вокруг деревянного костела – памятника национальногозначения. Но почему, почему?! «Мы хотели помочь городу (!!) – отвечает она. –Эти ограничения так осложняют их работу»…
Это был сегодняшний Научно-методический совет Министерства культуры. И какраз эти объекты мы пока не согласовали. Надолго ли? Не знаю.
