Прогулкапо ночному городу... музыка, пустынные улицы и старые, почти разбитыефонари. От них веяло чем-то до боли безумно теплым. Иногда мы едембыстро, иногда очень быстро. Чаще медленно, разговаривая и болтая овсякой всячине. Мыпознакомились несколько часов назад. Но было такое ощущение, что этоцелая вечность. Я ехал аккуратно, но только позже я понял, что не давалсебе отчет, куда я ехал. Вряд ли ты об этом догадывалась. |
Но твое спокойствие и уверенность только усиливало тот исход, к которому мы шли, сами того не понимая.
Как-то неожиданно возле нас оказался старый заброшенный домик. И только шум прибоя подсказывал, что мы - у моря.Кто именно из нас первым решил дотронуться до ручки двери, так мы и невспомнили никогда. Ты говорила, что это был я, а я, улыбаясь, спорил.Мы всю жизнь потом вспоминали эти мгновения. Камин, вино, раннее утро,в котором зарево восхода переплелось с железной чашкой кофе. «Тебегорячо, милый», - сказала ты, и протянула свои руки ко мне. Я стоял,смотрел на тебя и так проник в твои глаза, что разделить себя и тебябыло бы уже просто невозможно. Я держал эту горячую, железную иединственную, в этом заброшенном домике чашку, и не понимал, почему мнене больно. Я просто не помнил, в какой момент ты ее взяла из моих рук.
Этотзапах до сих пор остается в памяти. И общение... Это не был разговор.Это был шелест утренних звезд. Это было что-то, что можно толькочувствовать. Мы всю жизнь вспоминали эти мгновения, но так и невспомнили, кто же решился открыть эту дверь.
И еще... ты все время меня спрашивала о том старике, а я, шутя, уходил от этого вопроса, неся какую-то чепуху. Мы, конечно, понимали, что дверь открылась сама.
Когдамы тихо и с опаской заходили в домик, лунный свет был таким ярким, что,казалось, луна собирается к нам в гости. Сразу у входа находиласьлестница, ведущая на второй этаж. Лестница была такая же деревянная,как и все, что было в комнате. Только камин отделял все. Но охапкадров, которая лежала рядом с ним возвращала опять в ощущениекакого-то сказочного царства. Почему камин, подумал я? Он как-то неочень вписывался во все это, где явно должна была быть простаябуржуйка. Мы молча, держась за руки, поднимались по лестнице.
Онане скрипела. Я зашел первым. Мы только и смоглиувидеть кровать. илуну, которая почти лежала на ней, потому что, вдруг,неожиданно скрипнула дверь.
Мыне испугались. Просто было какое-то удивление. На пороге, через которыймы только что прошли, стоял старик. Седой и красивый. Он как-то оченьнеобычно улыбался - по-доброму. И было такое ощущение, что это нестарец, а мой дедушка из моего детства. Мой дедушка! Дедушка, которыйприходил ко мне перед сном и рассказывал мою любимую сказку просильного и доброго воина, который искал по всему свету счастье, аобнаружил его, когда вернулся домой.
Несказав ни слова, он как-то нарочито странно прошел мимо тебя и подошелко мне. То, что он сказал мне, ты до сих пор не знаешь. Я никогда тебеоб этом не говорил. Я только знаю, что эти слова проняли меня так, чтоаж мороз по коже пробежал. Я панически испугался, что ты их можешьуслышать. Я никогда тебе об этом не говорил. Но я знаю, что-то, что тыбы однажды могла сделать, ты сделала бы точно так, как сказал тогда мне этот старец.
Самыепервые слова старца я не расслышал. Или, вероятнее всего, я их простоне запомнил, потому что то, что он спросил было жутким. «Можешьли ты отдать прямо сейчас... мне... свою жизнь за нее», - спросилстарик? Я молчал. Старик смотрел на меня,прищурившись. Я понимал, что он не шутит. Я сказал: «Да». Старик опятьпосмотрел на меня и добавил: "Учти, она об этом никогда не узнает. Онаникогда не узнает, что ты отдал свою жизнь за нее. Она проснется завтраи тебя «там не было». Все что сегодня произошло, останется для неесерой встречей, в которой какой-то мужчина подвозил ее домой". Ясказал: «Нет». Старик молча развернулся и пошел прочь.
Прошла секунда, две десять - я не могу вспомнить. Я только помню, что обомлел. Яхотел кинуться за ним, но ноги просто онемели. Я хотел крикнуть: "Да. забирай, мою жизнь". Но я как будто умер. Я не могпроронить ни слова. А он уходил, и только лестница почему-то оченьсильно скрипела.
Спустя некоторое время, я метнулся за ним. Открываядверь, через которую мы заходили, я уже понимал, что его не увижу. Но яне мог остановиться и бежал куда-то, где он должен был все-таки быть.
Неожиданноя вдруг замер. Старик стоял рядом. Он посмотрел на менятак же прищурившись, и спросил: «Зачем бежишь за мной?». Яответил сразу, что готов отдать свою жизнь за нее». Старикулыбнулся и сказал…… «Я знаю. Тебе не обязательно нужно было для этогобежать за мной. Это твой выбор, а не мое условие. Но запомни, кактолько ты перестанешь хотеть это сделать, уходи от нее. Ей не нужнабудет эта ложь. Я пришел сегодня к тебе не для тебя, а из-за нее. Я ееангел хранитель. Она одна такая осталась на этой жестокой планете. И я ее берегу».
Я молчал и слушал. Через какое-то мгновенье я спросил: «А какая она?»Ответ остался в воздухе. Старик исчез. И только его слова, которые онсказал мне в самом начале, когда я так сильно испугался, вдругвпечатались в мое помутневшее сознание. Я услышал: "Любовь – это...
Стоп. Прости меня. Я обещал, что я это не скажу никогда. Я знаю, что такое любовь, о которой мне рассказал старик, но я никогда не скажу тебе об этом. Это слишком трудно... для простого человека. Пусть я буду знать об этом один.
***
Какя вернулся, я не помню. В домике было тихо. Мне удалось в старомкомоде, что стоял рядом с камином, раздобыть железную кружку, и прямо вней я сварил кофе. Луна ушла, и медленно наступал рассвет. Я поднялсяпо лестнице и увидел ее на постели спящей. Она лежала, скрутившиськлубочком, обхватив подушку руками. Я подошел к ней совсем близко ипросто смотрел на нее. На ее лице вдруг появилась улыбка. Не открываяглаз, она протянула ко мне руки и сказала: "Тебе горячо, милый?".