Национальная академия наук Украины – «друг» Конституционного Суда

Конституционное судопроизводство является неотъемлемым атрибутом цивилизованного европейского правового государства, понятия, конечно, нам знакомого из изучения иностранного (европейского, североамериканского) опыта, наставлений европейских институций, а не по ситуации в Украине. В Украине же об конституционное судопроизводство откровенно «вытерли ноги», сделав его ручным инструментом легитимации решений руководства страны с целью адаптации под конкретные нужды политической системы, вычищения «неугодных норм» из законодательства, борьбы с «альтернативными» законопроектами оппозиции и пр. Дело дошло до того, что сами парламентарии (нового состава Верховной Рады, естественно) откровенно «не понимают», зачем нам нужен Конституционный суд? Симптоматичным здесь является недавнее интервью председателя Комитета по вопросам экономической политики Верховной Рады А. Иванчука, в котором он задается подобным вопросом указывая, что Конституционный суд наделал, помимо прочего, «много бед» (см. статью«Глава комитета ВР по вопросам экономической политики: Основное – чтобы все были равны перед законом»).

Не удивительно, что при отсутствии четких «сигналов» от Президента Украины, Конституционной комиссии, представителей судейского самоуправления относительно будущего конституционного судопроизводства, его формы и органа, его осуществляющего (раздаются неодинокие мнения о необходимости «снабдить» Верховный суд Украины подобными полномочиями), отдельные субъекты законодательной инициативы – народные депутаты, выступают с собственными предложениями. Так, 1 ноября 2016 года н.д. Ю.В. Одарченко был подан на рассмотрение Верховной Рады Проект о Конституционном Суде Украины регистр. № 5356. Свою инициативу в Пояснительной записке автор обосновывает тем, что 30 сентября с.г. вступил в силу Закон о внесении изменений в Конституцию Украины (относительно правосудия) и, по мнению автора, действующая редакция Закона о Конституционном Суде Украины перестала отвечать требованиям Основного Закона. Вопрос, конечно, нужна ли новая редакция этого Закона, или можно обойтись соответствующими «латками» к действующей его реакции, остается открытым.

Представленный проект значительно детализирует конституционный процесс, процесс подбора кандидатов на должности судей и т.д., содержит много позитивных моментов, которые прочно укрепились в отечественной правовой традиции. Но веяния «европейского опыта» ощущаются и здесь и смотрятся, мягко сказать, инородными телами в данном законопроекте. Автором предлагается ввести понятие «друзья суда» (лат. amici curiae). Задача «друзей суда» представить суду письменную позицию, в которой освещаются аспекты дела, на которые стороны не обратили внимание, о которых суд не был уведомлен сторонами, а также привлечь внимание суда на возможное влияние судебного решения на правоотношения, которые не являются предметом рассмотрения в этом производстве. Так, например, в деле о неконституционности определенной нормы закона «друг суда» может обратить внимание судей на то, что данная норма может быть как конституционной, так и не конституционной - в зависимости от конкретного аспекта ее применения. Такая позиция может убедить суд признать норму неконституционной только в отношении определенного аспекта ее применения. Это для нашего правоприменения революционное новшество – избирательного применения норм к определенному кругу отношений наша правовая традиция не знает. Это положение навряд ли будет воспринято позитивно Главным научно-экспертным управлением Верховной Рады и юридической общественностью. Позиция «друга суда» присоединяется к материалам дела, но суд не обязан на нее реагировать, хотя и имеет право вызвать такое лицо в судебное заседание для дачи объяснений. Так зачем она, эта позиция, нужна, если суд не обязан на нее реагировать?

Кто же такой этот «друг суда»? Обратимся к статье 49 законопроекта, в которой находим, что «друг суда» (Amicus curiae) – это лицо, которое не имеет прямой заинтересованности в результатах рассмотрения дела и не является стороной по делу, но предоставляет суду свою правовую позицию или пояснения с целью способствовать суду в формулировании правовой позиции, что будет максимально полно учитывать всю наявную информацию. Конечно, с технико-юридической и содержательной сторон определение сформулировано достаточно пространно и не определяет четкого круга «друзей суда»? Кто они? отдельные ученые-специалисты в данном вопросе, или все «желающие» повлиять на позицию суда? Чем должен руководствоваться суд при вынесении решения принимать или отклонять «помощь» «друга суда»? В части 3 указанной статьи находим, что документы в качестве «друзей суда» имеют право подавать Национальная академия наук Украины (а про Национальную академию правовых наук Украины забыли? – авт.) и ее подразделения (ну что за вульгарная формулировка? Может лучше предоставить такое право научным институтам, которые формируют научные школы относительно вопроса, рассматриваемого в конкретном конституционном производстве? – авт.), высшие учебные заведения четвертого уровня аккредитации (все, что-ли? И технические ВУЗы?), Совет адвокатов Украины, органы государственной власти с всеукраинским статусом (что за новый «статус»? – авт.), ВР АРК, областные советы, политические партии, зарегистрированные в установленном порядке общественные организации с всеукраинским статусом и адвокатские объединения. При этом предлагается «спам» от политических партий и общественных организаций фильтровать: в случае систематического направления документов, которые остаются без рассмотрения, указанных «друзей» предлагается лишать статуса «друга суда» (запрещать направлять материалы). Какая полезная норма! А давайте и чиновникам дадим такое право? «Достает» неугодная политическая партия или общественная организация чиновника запросами и жалобами, а он такой раз и говорит: Вы больше не «друг чиновника» и Я запрещаю Вам мне писать!

Откуда взялись эти попытки привнести то, что органически не вписывается в правовую систему Украины? Зачем нужны эти «друзья» и «недруги» суда? Ответ, по нашему мнению, кроется вот в чем. Сотрудники научных институтов Национальной академии наук Украины (а также ведущих ВУЗов) довольно часто привлекались в качестве экспертов – носителей специальных знаний по тем или иным вопросам, возникающим в процессе конституционного производства. Но, с легкой руки заинтересованных народных депутатов институты и сотрудников НАН Украины начали систематически лишать статуса экспертов во всех процессуальных кодексах (стоит вспомнить знаменитую правку н.д. Ю.Мирошниченко к статье 41 Хозяйственно-процессуального кодекса, «закрывшую» доступ указанных лиц и институтов к научной экспертной деятельности в системе хозяйственных судов) вплоть до абсурда: согласно части 1 статьи 242 УПК Украины не допускается проведение экспертизы для выяснения вопросов права! Какого такого права? Ну, если процессуального, то понять можно: следователь сам должен разбираться, как применять те или иные нормы УПК. А что же насчет материального права? Институты НАН Украины активно занимались правовой экспертизой в уголовном процессе как согласно постановлениям следователя, так и определениям суда, и такие экспертные заключения часто становились либо заслоном от следственного беспредела в делах из раздела «преступления в сфере хозяйствования», например, или существенно продвигали следствие в резонансных делах при отстаивании государственных интересов, что очень не нравилось ни властям (как правило, причастным к попранию этих самых государственных интересов), ни МинЮсту, ибо сотрудники НАН Украины были ему не подконтрольны, а честь ученого всегда диктовала необходимость объективного проведения правовых экспертиз. Так, мало-помалу подобный подход методом «гармонизирования» процессуальных кодексов был распространён на все судебные ветви и научная правовая экспертиза как явление почти исчезла (либо заменена на «привлечение отдельных лиц в качестве специалистов»). Лишь отдельные судьи берут на себя «смелость» использовать такие экспертные заключения как одно из доказательств. Но эти случаи стали эпизодическими.

Вместе с тем, конституционный процесс не может обходиться без научной правовой экспертизы и мнения ученых, с учетом того, что понятие эксперта требованиями Закона о судебной экспертизе, в которой приведен исчерпывающий перечень субъектов экспертной деятельности (статья 7, например), которые «как на подбор» подконтрольны МинЮсту! То есть МинЮст теоретически (и зачастую практически «телефонным» правом и иными коррупционными подходами) влияет на принятие судом решений по делам, где необходимы экспертные исследования. И не дай Бог судье испросить совета относительно материального права у кого-то другого, хотя объективно сказать, судья физически не может быть специалистом во всех вопросах материального права! Да, судья без запинки должен оперировать процессуальным правовым материалом. Все наши рассуждения о невозможности распространения на научные институты НАН Украины (и не только) и их сотрудников подтверждаются наличием в Проекте отдельной статьи 55 «Эксперт», в которой повторена затертая мантра о том, что «Як експерт може залучатися особа, яка відповідає вимогам, встановленим Законом України «Про судову експертизу». Так если сотрудники институтов НАН Украины не могут быть экспертами, давайте введем термин «друг суда» в иные процессуальные кодексы? Или, все же, нужно что-то делать со статусом эксперта и разрушением монополии учреждений МинЮста (вместе с этой громоздкой разрешительной системой), наличие которой прямо противоречит принципу независимости судебной системы, права каждого собирать и представлять доказательства и т.д.? Думается, осуществляемая прямо сейчас судебная реформа это то время, когда это нужно сделать и не изобретать понятия типа «друзей суда».

В общем, новая редакция Закона о Конституционном Суде крайне актуальна, но не с такими нормативными новеллами, как в рассмотренном проекте № 5356. Вернуть доверие к судебной системе без нивелирования влияния на нее других ветвей власти не представляется возможным, а судебная экспертиза сейчас это как раз та сфера, которая прямо нарушает принцип независимости судов и судей, права независимого доказывания и т.д. Расширение круга субъектов экспертной деятельности путем включения в него государственных научных учреждений НАН Украины, ведущих ВУЗов, а в последствии и с отдельным статусом субъектов хозяйствования частных форм собственности вот тот ключ к созданию независимой объективной экспертной системы с конкуренцией, деловой репутацией и наличием именно специальных, а не «нужных и подконтрольных» МинЮсту знаний. И сделать это довольно просто лишь несколькими «латками» в процессуальном законодательстве. Но нужно ли сейчас это власти и идеологам судебной реформы? То, что это нужно обществу и сфере хозяйствования – однозначно, но кто прислушивается к мнению гражданского общества и независимых экспертных кругов? Опять же, проблема передергивания «европейского опыта» снова на повестке дня у субъектов законодательной инициативы. А НАН Украины всегда была и остается «другом судов», лишь бы у судей было желание и смелость принимать соответствующие решения о проведении научных правовых экспертиз, т.к., все же, прямого запрета для этого нет (ну кроме негласных инструкций для судей, выпускаемых руководством высших специализированных судов).