Себе дороже: насколько дальновидна рентная политика государства

В марте стало известно о том, что в парламенте появилась новая инициатива по повышению ставок ренты на добычу железной руды. В СМИ опять публикуются материалы о высоких ценах на железную руду, больших прибылях собственников железорудных активов и мизерных суммах уплаченной ренты. Происходящее невольно вызывает ощущение дежавю. Два года назад происходило то же самое: стремясь восстановить справедливость в распределении прибыли от добычи железной руды, депутаты предлагали поднять ставки ренты и существенно изменить механизм налогообложения. В чем же причина подобной повторяемости событий?

С начала мая прошлого года цена на железную руду выросла более, чем в два раза – до $170/т (с условием поставки в Китай, который является основным мировым потребителем и импортером). Этот рост вызван форс-мажорными обстоятельствами: в первом полугодии 2020 года из-за карантина промышленное производство, в т. ч. выпуск стали, значительно сократилось. Во втором полугодии, напротив, началось резкое восстановление производства и вырос спрос на железную руду.

При этом мировые железорудные компании не смогли так быстро отреагировать на рост спроса и нарастить предложение. В частности, упали поставки из Бразилии, которая наряду с Австралией является одним из ведущих поставщиков железорудного сырья. Причины сокращения бразильского экспорта имеют временный характер. Они связаны с ограничением работы местных железорудных предприятий из-за коронавируса, а также сокращением добычи Vale, которая еще не восстановилась после прорыва дамбы в Брумадинью.

Но уже в 2022 году Бразилия возобновит поставки железной руды. Также на рынок будет постепенно выходить продукция от новых проектов, и дисбаланс между спросом и предложением железной руды начнет выравниваться. А под влиянием слабого спроса на сталь и роста предложения железной руды цена начнет снижаться. Консенсус-прогноз, рассчитанный GMK Center на основе оценок ведущих мировых инвестиционных банков и консалтинговых агентств, показывает, что до 2024 года цена железной руды снизится до $77/т. Это приблизительно тот же уровень, что наблюдался в 2014-2018 гг.

Очевидно, что государство, стремясь повысить ставки ренты, руководствуется краткосрочной ценовой конъюнктурой рынка. Это противоречит принципам долгосрочности и прогнозируемости налоговой политики. Кроме того, возникает логический вопрос: что делать, когда цены на руду пойдут вниз? Согласится ли государство снижать ставки ренты? Например, в 2014-2018 гг. такая идея не обсуждалась. Но при этом постоянно возникают инициативы по повышению ставок ренты, как только цены на руду на мировом рынке растут. Если государство хочет заработать на росте цен на железную руду – пусть купит акции Ferrexpo, которые торгуются на Лондонской бирже.

В СМИ раскручивается такой аргумент в пользу повышения ренты: дескать, чистая прибыль производителей ЖРС гораздо выше суммы уплаченной ренты. Данное сравнение манипулятивно и не выдерживает никакой критики.

Во-первых, чистая прибыль не является постоянной: она колеблется в зависимости от динамики цен на мировом рынке и расходов предприятий (на уровень расходов также влияет экономическая и регуляторная политика государства, но это отдельная история).

Во-вторых, более корректно использовать показатель чистого денежного потока, учитывающего объем инвестиций, источником для которых выступает чистая прибыль предприятий. В течение последних трех лет железорудные предприятия Украины инвестировали в среднем $500 млн ежегодно.

Украинские металлургические предприятия являются вертикально-интегрированными. Ни для кого не секрет, что железорудный сегмент более прибыльный, чем металлургический. Поэтому за счет прибыли железорудного сегмента предприятия инвестируют в металлургическое производство, экологические и социальные проекты. Соответственно, сокращение прибыли от продажи железной руды приведет к снижению возможностей обновлять производственные мощности, поддерживать высокие социальные стандарты, снижать экологическую нагрузку на окружающую среду.

Также металлургам нужно обслуживать свои обязательства перед кредиторами. ГМК – капиталоемкая отрасль. Для реализации инвестиционных проектов здесь приходится привлекать долговой капитал в виде кредитов или выпуска облигаций. То есть, сравнивать ренту и чистую прибыль, намекая на сверхзаработки и низкие налоги, некорректно.

Периодически поднимается вопрос, почему бы Украине вместо железорудного сырья не экспортировать готовую продукцию. Здесь следует вспомнить, что сегодня в мире преобладают протекционистские тенденции. Мы видим, как страны и экономические блоки вводят те или иные торговые ограничения на импорт стальной продукции, поэтому наращивание экспорта стали из Украины нереалистично. Пытаясь ограничить экспорт железорудного сырья за счет роста ренты, мы тем самым освободим место на рынке для наших конкурентов из Австралии, Бразилии, Южной Африки, России.

К слову, Австралия развивает свою железорудную отрасль, не видя ничего зазорного в ее сырьевом статусе. Если подробнее разобраться в специфике производства, окажется, что австралийская железорудная отрасль в большей степени сырьевая, чем украинская. Украинским производителям приходится дополнительно обрабатывать железную руду перед продажей (обогащать, производить окатыши), тогда как австралийцам достаточно ее добыть, раздробить и рассортировать по фракциям.

Развитие украинской железорудной отрасли – необходимое условие декарбонизации металлургического производства и экономики Украины в целом. Это крайне важный вопрос в контексте стратегии «зеленого перехода» и определения вклада Украины в выполнение Парижского соглашения. Украинские горно-обогатительные комбинаты начали запускать производство металлизированных окатышей (DR-окатышей), которые используются для производства железа прямого восстановления. На этот продукт возлагаются большие надежды в процессе достижения углеродной нейтральности: уже сегодня выплавка стали из железа прямого восстановления позволяет снизить выбросы СО₂ на 40% по сравнению с традиционной кислородно-конвертерной технологией. В перспективе эти выбросы можно сократить практически до нуля за счет использования водорода, но это уже вопрос дальнейших технологических разработок.

Поэтому для Украины логическим, экономически обоснованным решением является стимулирование дальнейшего развития железорудной отрасли. Пытаясь собрать побольше налогов и ограничить экспорт железной руды, можно нанести ущерб украинской экономике, разрушить то, что есть и не создать ничего взамен.