Оттенки социальной серости, и поиск виновных

Все люди всегда ощущают в своей жизни нечто такое, что их не удовлетворяет. Назовём эту неудовлетворённость жизни, общим состоянием серости в их жизни. А вот то, к чему человек стремится, и не ощущает серость своей жизни, назовём полихромией жизни (многочисленный цвет).   Например, выполняя некий постоянный трудовой процесс, один и тот же человек, может ощущать серость жизни, а может и не ощущать. Примером простейшей и самой глубокой тёмной серости ощущаемой человеком, может служить обычный примитивный трудовой процесс. Это когда человек третью часть суток каждого дня своей жизни, берёт одной рукой заготовку, кладёт её под пресс, нажимает кнопку, и вынимает уже готовое изделие другой рукой, которое он кладёт в другом месте. И при этом, он может зарабатывать вполне приличные деньги. В этом же самом процессе, он же, может ощущать полихромию, выполняя его для себя с элементами творчества, постоянно что-то совершенствуя, исследуя, докапываясь до некоторых чудесных свойств, в процессах своей деятельности. Или даже просто параллельно думая о другом, о стихах, о пении, о музыке, о некой философской сути бытия, или что-то пытаясь изобрести. Тут всё дело в ощущениях.

Если под оттенками серого, мы будем подразумевать степень неудовлетворённости в жизни, тогда примером этому могут служить почти все образы жизни человека, от самого тёмного серого, до самого до самого светлого серого. При этом, мерило оттенков серости, это как бы градация её, от простейшей неудовлетворённости, до наиболее сложной неудовлетворённости в элементах. Например, человек глубоко не удовлетворён тем, что он питается исключительно серым хлебом. А вот ближайшее полихромное состояние ощущения для него, это всего лишь серый хлеб плюс белый. Но часто человек ощущает свою очень неприятную светлую серость жизни, то есть насыщенную многообразием питательных веществ и прочих материальных благ, но угнетающую его недоступностью чего тот такого, что даже представить невозможно. Тут ближайшим полихромным состоянием человека, может быть простейший вывод человека из его творческой несостоятельности в его ощущениях. То есть, если человеку к богатой его светлой серости жизни, прибавить элементарный творческий процесс, с обычным прессом и заготовками который он творчески выполняет для развития себя как хобби, он вполне может ощущать себя в полихромном состоянии. Многие люди сочетают серость деятельности и творческую полихромию в отдыхе, и наоборот, серость отдыха и полихромия деятельного творчества.

Над этим многие предприниматели должны задуматься. Оказывается, материальный стимул в деятельности работников, не снимает их серое ощущение жизни. И без элементов творческого развития людей в их даже очень простых трудовых процессах, их жизнь всегда будет ощущаться ими серой в разных оттенках. Для снятия серости людям требуется постоянство в их развитии, например даже в карьерном росте, но не просто в протекционном росте, а в творческом росте. Либо это профессиональная подготовка людей для более широкого спектра их деятельности. И это, конечно же заинтересованность людей в степени причастности их к общим социальным процессам в их деятельности и жизни. И если трудовой коллектив, активно участвует в получении доходов и прибыли предприятия, и является реальным акционером и одновременно творцом в деятельности, то это может быть не серостью жизни его работников, а даже очень живое творчество.

Например, серостью объясняется то, что на демонстрации недовольства, чаще всего выходят люди разных социальных слоёв, от откровенно нищих людей, до откровенно богатых людей. Все эти люди, остро ощущают серость своей жизни, хотя и в разных оттенках. Эти люди, остро нуждаются в элементах собственного и общего социального творческого развития и понимания своей жизни. Например, старатель выходит за пределы своего золотодобывающего прииска с сезонным заработком на руках. Он выходит в отпуск оттуда, где он незаменимый и виртуозный творец в общей деятельности своей артели. И если у него нет радости от того что его карманы набитыми большими деньгами, тогда такой человек часто тут же спускает всё своё богатство в ближайшем ресторане, а на утро уже просится назад на свой бульдозер. Это лишь признак ощущения его серости в буднях жизни за рамками артели. Он вчера ещё имел всё для жизни вне артели, но она его не удовлетворяет, в отличие от его тяжёлого социального труда в артели, к которой он причастен как очень значительное лицо в её и своей трудовой жизни. Даже министр, или глава некой промышленной отрасли, вполне способен ощущать хоть и светлую, но весьма непроглядную серость своей жизни, если его жизненный процесс запрограммирован таким образом, что его творческое участия в этом процессе, по сути не заложено. И даже глава государства способен загнать себя в такой тупик беспросветной серости, когда его социум и нация вместе с ним деградирует и постепенно опускается на дно глубочайшего кризиса.

А теперь об особенности серости социальной жизни общества, или нации. В чём тут проявляется серость жизни миллионов граждан? Это вовсе не в деньгах и не в материальном богатстве граждан, как их постоянно убеждают правители, и как им самим кажется. Например, железный порядок мирной и военной тоталитарности жизни довоенной Германии, и всех других могучих империй мира, держал каждую нацию, состоящую из очень неплохих дисциплинированных и трудолюбивых людей, в состоянии глубокой серой неудовлетворённости, как злого цепного пса на привязи. Вожди довоенных наций прекрасно понимали, что нужно людям их нации, для того что бы они находились в постоянной беспроглядной серости. Им нужно самоощущение своей социальной беспорочности, и нужен поиск виновных в своей неудовлетворённости. Люди наций должны ощущать некий замкнутый лабиринт каждый в своей каменной кельи жизни. Они не должны иметь возможностей для того, что бы сосед достучался до своего соседа не только на откровенный разговор, но и всего на пару добрых и честных слов. Постоянный страх должен отталкивать соседа от соседа в его нации, тогда это и есть настоящая серость цепного пса на привязи. Оказывается, что постоянное состояние серости, ощущаемое внутри нации, снимает состояние серости, ощущаемое их вождями, и делает их ощущения полихромными вплоть до безграничного величия в этих своих ощущениях.

Полихромия в социуме, это либо удовлетворение и умиротворение в многоцветности собственной жизни нации плюс её вождей, либо это только удовлетворение того же для её вождей, ощущающих серость тупика в своей жизни лидера, и глубокую неудовлетворённость. Тут самый простейший способ снять серость с вождей, заключён только в одном способе, это натравить серую нацию цепного пса, на якобы врага её серости. А враг, это либо другие нации, либо другие вожди. И когда нация натравлена, ей только нужно подкидывать дровишек в реактор для активности. И тогда многоцветность ощущения растущего тщеславия вождей, будет обеспечена. И при этом, серость будней и деятельности нации, тоже будет обеспечена.

И так, для вождей любой нации, существует только два варианта снятия серости в своей неудовлетворённой деятельности. Это либо трудный и ветвистый путь, давая своей нации жить самостоятельной творческой социальной и многоцветной национальной жизнью, удовлетворяя её серость творческим участием во всех делах нации. Либо это более лёгкий путь. Это держать свою нацию как злого цепного пса, в состоянии творческой неудовлетворённости, подкидывая ей внешних и внутренних врагов, и при этом становясь богом нации. Но такое вождистское удовлетворение, это скорая гибель нации, гибель многих частей других наций, гибель самих вождей на публичных процессах, и возможная гибель огромной части человечества. Что и подтверждает история.

А ведь по сути, нации виноваты в своих глобальных социальных катастрофах только в том, что они не способны понять, сути своей серой неудовлетворённости. И этим самым, они доверчиво дают своим вождям и политикам, карт-бланш их лёгкого пути удовлетворения своего тщеславия, за счёт неудовлетворённости самих себя. Но национального ума и путей не существует, если не существует надёжной общественной социальной иерархичности, в представительном самоуправлении наций.