Гордость за измену, и стыд за преданность

Очень часто, от многих людей и политиков, можно услышать речи и тирады слов о том, что они гордятся своей преданностью народу, нации, отчизне, родине, стране и государству. И это так странно звучит, как будто преданность, это какое-то однозначное явление. То есть, когда человек в одной и той же присяге обязуется в беспрекословной преданности, верности, подчинённости, своему государству, хозяину или боссу бизнеса, на которого он работает, и одновременно в преданности своей семье и близким родственникам и соседям (типа народу). Ведь в подобной акции, нельзя не заметить явное противоречие. Если человек даёт присягу императору или своему хозяину, тогда причём тут его народ и семья? А если человек присягает своей семье и людям своей жизненной среды, тогда причём тут император или хозяин? Ведь не может же человек одновременно присягать субъекту, который пользуется средой, и самой среде использования?

Это парадоксальный акт, который не может иметь законной юридической силы. Нельзя одновременно присягать на верность корове, и траве которую она тщательно пережёвывает. Кому-то из этих двух, вы обязательно изменяете. Подписывая подобную присягу, вы совершаете тягчайшее преступление, за которое вас уже автоматически можно наказать. Если вы вдруг, якобы плохо служите своему хозяину, тогда вас обвинят в измене народу. Но если вы вдруг становитесь на защиту народа от самого хозяина, тогда вас легко можно наказать за измену хозяину. Принимая подобную присягу, человек становится вечным должником и рабом.

Для чего хорошие хозяева практикуют, акты подобной присяги? И это практикуется, даже без самого ритуала присяги. Каждый из народа, автоматически рождается уже под статьёй. Он обязан дважды не изменять. Это не изменять своему народу, и это противоположная обязанность, не предавать своего хозяина.

Хороший хозяин, всегда знает одно строгое правило. Для того что бы хозяйничать без проблем, нужно регулярно менять своих самых преданных служак и любимцев, на других, свежих служак и любимцев, а иначе враждебной оппозиции не избежать. Ведь подразумеваемая ответная присяга в его преданности своим сотоварищам, ставит хозяина в подчинённое положение, и угрожает ему объявлением его самого, предателем его сотоварищей по делам. Но хозяин не должен присягать своим подопечным. На то он и хозяин. Он должен иметь право, делать с ними всё что угодно, на своё усмотрение. Если нужно закопать, то закапывает, а если нужно откопать то откапывает. Таковы правила хозяйствования.    

Кроме того, ведь жена не подписывает кровью в трезвом уме, некую присягу на верность своему мужу, не получив хотя бы параллельно от него, присягу на верность ей самой. И вообще, понятия присяги, предательства и измены, это такая средневековая хозяйская гильотина, которая работает в современной правовой среде на эмоциональной энергии, и без всякого суда и следствия. Никакой суд не имеет прав судить по любым законам о присяге, измене, предательстве, когда субъекты, которым люди присягают, не являются явными и формальными, а тем более, когда они находятся между собой в противоречивых отношениях.

Но такие статьи законов есть, и по этим статьям людей строго наказывают или даже казнят. А ведь это всё, действует в современных правовых отношениях цивилизованных демократических государств!

Противоречия двух субъектов, в процессах использования одного другим, это обычные противоречия отношений бизнеса, и они всегда составляют некую правовую коллизию, когда речь заходит об изменах, предательствах, присяге, и о некоторых других похожих явлениях, например, о патриотизме. Даже патриот корпорации, это звучит не смешно, множество современных людей постоянно расстаётся с жизнью, только по причине подозрения их в измене корпорации.

В одной книге, начала двадцатого века, персонаж одного рассказа, очень гордился собой и своей нацией, которая не изменяла самой себе и своим императорам в их царствовании, на протяжении многих столетий. И поэтому, эту нацию, он называл великой, а саму империю могучей. А вот собеседника, и его нацию, и царствующих особ его нации, он обвинял в постоянных предательствах и изменах, и это звучало как что-то низменное и мерзкое. Но почему измена и предательство не могут быть гордыми? Разве нельзя быть истинным гордым патриотом народа, и одновременно изменником хозяина, и наоборот? Ведь так оно и есть на деле.Часто преданность это постыдное дело.

Когда нации и их хозяева, долгое время едины, и живут без оккупации и без частых длительных нашествий, возникает что-то похоже на стокгольмский синдром. Они любят друг друга. И хозяева любят нацию, которой они беззастенчиво и на всю катушку пользуются, и нации любят своих хозяев, за то что они ими пользуются.

Но когда территория какой либо нации, похожа на проходной двор для всевозможных захватчиков, ведь ей нужно как-то жить. Когда одни захватчики приходят, а другие уходят, и это длиться столетиями. И для того что бы жить, нация присягает любому новому хозяину. И с такой же лёгкостью, она предаёт этих хозяев поочерёдно. А затем, опять она присягает уже другому хозяину. Хлеб соль, портреты, и легко без слёз, она с этим хозяином расстаётся. Разве такая нация предавала себя и свою жизнь? Нет, конечно же, у неё возникал синдром перемены хозяина, и синдром лёгкости присяги и измены. Но такая нация самой себе, и своей жизни не изменяла, ей как бы безразлично, кто над ней хозяйничает, и она хозяевам присягала, и изменяла. Ей, лишь бы жить давали. Ведь присяга хозяина, на верность нации, это блеф. И присяга людей нации на верность нации и хозяину это тоже блеф. А жить то надо, вот и жили люди гордо, только без синдрома любви к своему хозяину, и они не придавали особого значения, формальностям своих  измен и присяги. Ведь без хозяев, нации не жили и не живут. И не будут жить, ещё долгое время.