Моё и наше, принцип коммуны и единства

В прошлом, в природе, люди жили семьями и общинами. Община, это и есть коммуна, только слово это французское. Сейчас люди живут странами, корпорациями и государствами. Существует ли между этими принципами разница?

Да, разница существует, и она очень существенная. Семья, община или коммуна, это живой природный субъект, в котором работают природные социальные инстинкты, вместе с природными реакциями и способами обмена внутри и снаружи организма, вместе со способами защиты сообщества, как целостного единого организма. Именно единого. Это повторяю для тех людей, для кого действительно важно единство социума, в котором они реально живут, и который предназначен именно для совместной жизни социума, как единого организма.  

Например, почти любой человек периферии, если приходит время брать оружие и идти защищать государство или империю и императора, берёт это оружие и идёт защищать. И это, делается не щадя живота и головы, именно в то время, когда император устраивает бал маскарад, и развлекается с высшим обществом.Почему так?

Да, именно так происходит? И только потому, что этому военному человеку, вменили империю, как наиболее важный социальный субъект в его жизни, для него самого и его семьи. Если не будет, у него именно этой империи, тогда не будет у него ни жизни не семьи. При таком воздействии, в человеке автоматически возбуждаются природные социальные рефлексы и инстинкты защиты социума. Инстинктивно, человек защищает центр империи, который для него становится как бы наиважнейший орган его социального организма, который он обязан защищать, оберегать, и обеспечивать жизненным ресурсом. Примерно так же, как в каждом организме, периферийные органы любого организма, плюс скелет, мышцы и оболочка, обязаны защищать более беззащитные внутренние органы, но более важные для жизни общего организма. То есть солдат инстинктивно защищает свою империю, как единственный организм, от которого зависит его жизнь, и жизнь его семьи.

Именно так можно легко обмануть человека. Достаточно отнять у него общину, и умалить важность его семьи в его жизни, и он будет защищать империю, как что-то очень родное и дорогое. И даже когда империя враждебна и не дружелюбна к нему самому, он всё равно себе говорит: Ладно, сначала защищу её, а потом когда придёт победа, тогда разберусь с плохими ребятами во главе своей империи.

Такое поведение людей периферии, в государствах и империях, называется бескорыстием. Этим свойством, пользуются корыстные центры империй. Инстинкт, сильнее людей. Люди центров, даже вменили повинность для людей периферии, защищать имперские центры, и сами империи, как единые организмы для жизни этих людей. И такой инстинкт работает, не смотря ни на что. Тут всё корыстное, это моё, а бескорыстное, это наше, якобы общее. Вот и защищают люди общее, которое для них вовсе не общее, а скорее моё, но только «моё» для людей корыстного центра. И инстинкт, требует это защищать, будь то человек или муравей и пчела. Даже то, к чему человек не имел, и не будет никогда иметь отношение, в империи или государстве.

Корысть и бескорыстие, это чисто рыночные термины, вполне пригодные для современных государств, корпораций и стран. А термин «наше», это фальшивое понятие для манипуляций людьми. Но эти термины, нельзя применить, например, внутри организма. В живой природе, корысти и бескорыстия нет. Оболочка, и внешние органы, обязаны защищать и снабжать ресурсами, внутренние органы, а те в свою очередь обязаны перерабатывать ресурс, и распределять его по всему организму, поддерживая общее здоровое состояние организма. Тут всё друг другу служит без корысти. Тут всё должно быть в норме, всё должно работать едино как целостный организм или даже механизм. В человеческих природных обществах, такой жизненный природный принцип, можно смело назвать принципом коммуны, где вовсе не существует понятия корысти и бескорыстия, где нет иждивения и лишних внутренних и периферийных органов.

В коммунах, нет лишних людей, и даже религиозные лидеры и вожди, должны доказывать, что они необходимы обществу. В коммуне, существует обмен, но только такой, который даёт обоюдную выгоду субъектам и самой коммуне. То есть, это не рынок, где люди пытаются получить выгоду или корысть. Если в коммуне, например, не обойтись без сапожников, то их количество, должно быть таким, чтобы они справлялись с потребностями, а их доход, должен обеспечивать им нормальный жизненный цикл, независимо от того, лёгкая у них работа или сложная. Именно в этом заключается равенство людей коммуны, в их потребности коммуне. Если человек создаёт полезное для себя, для жизни соседа, и в целом для жизни коммуны, тогда он равен другим людям коммуны. Ну а если, его деятельность бесполезна, и не нужна членам коммуны, тогда ему говорят, что он не равен другим людям, и пусть займётся той деятельностью, которая обеспечит его равенство. То есть, равенство пользы, это и есть равенство людей. За этим правилом, строго следят все, и каждый в коммуне. Именно в этом заключается равенство и свобода людей в сообществах, что бы избавлять свои коммуны от иждивения и бездеятельности. В коммуне, ничто внутри, не должно зависеть от прибыли или доходности, даже если коммуна производит продукцию для внешнего рынка, и накапливает некие ресурсы внутри себя. Правило, жить без бездельников и только для пользы коммуны, это правила природы. Коммуна не может расти как корпорация или империя, или строить некий коммунизм в масштабах региона, континента, и даже мира. Тогда это уже не коммуна. Коммуны, это субъекты где мало людей. И где люди близки друг к другу по жизни. Поэтому коммуны, могут только размножаться, но не увеличиваться в размерах, иначе они сразу превратятся в империи с корыстными центрами, и бескорыстными перифериями. Там где люди могут быть бескорыстными, но в большей степени бесполезными друг для друга, как для жизни в едином организме. В империях и государствах не существует единства, если только они не построены по принципу добровольных альянсов равноправных коммун.

Всё-таки, зря люди списали общинные принципы, как принципы альянсов добровольной совместной жизни равных коммун. Сделав это, они превратились в иждивенцев и потребителей, и стали максимум зависеть от глобально индустриальных и монопольных принципов жизни, и превратились в нездоровых эгоцентристов, не способных самостоятельно жить. Империи постоянно причисляют себе заслуги выдающихся людей, спортсменов, команд в спорте, музыкантов, и незаурядных людей искусств и деятельности. Хотя, по сути, империя это только центр, который интересуется тем, насколько выросло "моё", и не меньше ли оно чем в других империях. Именно по этому, имперцы боятся общинных принципов, ведь в общинах они не пригодны.