Обычные люди революции

Когда говорят о революционной способности людей, бороться за некую свободу и независимость этих людей, хочется задать целый ряд вопросов. Например, какая разновидность независимости, и конкретно кому от чего и какая  конкретно необходима свобода? Без полной конкретики  для  каждого, тут нельзя ничего выяснить! Для  конкретных  людей,  конкретная  свобода,  это  только  одна  единственная  ниточка,  среди   множества разнообразнейший  нитей  зависимостей,  связывающих  их друг  с  другом. Как  её  определить  эту  нить,  да  ещё  и  для  каждого  из  борцов?  Ведь всем  нужно абсолютно  разное,  и  иногда  совсем  противоположное.  Нельзя  же  рубит всю  сеть  зависимостей  людей,  а  потом  плести её  снова.  Или  можно?!  Ведь  так  люди  и  поступают  со  своим  общественным  организмом!  Рубят  все  связи  без  разбора,  пользуясь двоичным принципом  охотника: - сначала  убей  зверя,  а  потом  рассматривай  кто это,  и  осмысливай  сделанное.  Нет,  нельзя  рубить  сеть,  нужно  мирно разделившись  на  группы,   сообща  разбираться,  что  обществу  полезно,  а  что  во вред.  

Любая революция, это только попытка сломать некие внутренние  перегородки в человеческом состоянии его бытия и возможностей. Вот люди и ломают. Только что они ломают, им даже непонятно. Они делают это абсолютно вслепую. И не понимая, что настоящие и самые прочные перегородки, находятся у них внутри, и для того что бы их удалить сознательно, необходимо понять самого себя, разложить это внутреннее на части, разобраться, и освобождаться только, от не нужного. А иначе можно удалить все здоровые зубы, а оставить только один гнилой,  вместо того  что бы  просто вылечить  больной  зуб.

Люди, при помощи создания революционных ситуаций,   пытаются получить как бы некую дополнительную степень свободы в своей обычной деятельности. То есть люди пытаются получить некую пользу для себя самих в своей обычной будничной жизни. Но вдруг, став революционерами, они что-то глобально теряют.  

Тут совершенно не имеет значение, какой характер направленности имеет революция. Национальная ли она, или это восстание за некую классовую свободу. При любой попытке получить некую свободу, или некие преимущества, все конкретные революционеры, и все революционные массы людей,   немедленно и обязательно теряют что-то очень важное и глобальное. Именно то, что ещё больше закрепощает этих людей, чем это было до революции. Это очень существенная потеря. Это потеря, сопоставимая с потерей целого измерения в человеческом воззрении, и в человеческих способностях. Сами революционеры и их сторонники, не способны заметить эту потерю. Их воззрение, из трёхмерного измерения, превращается в двухмерное.  Свой - чужой, сытый - голодный, тёмный -  светлый, и больше ни каких  воззрений. И   для этих  людей,  уже не существует факта трёх измерений воззрений.  

В этой ситуации, постепенно начинают исчезать люди с третьей точкой зрения, люди которые имели бы шанс взглянуть на происходящее со стороны и высказаться.  Всё вокруг вовлекается некими физическими и идеологическими силами, в некие эпицентры водоворотов. Всё зачищается, и притягивается к неким идеологическим центрам односторонней и единственной истины. При этом, существуют многие революционные идеологические течения, и у всех этих течений, только одна единственная правда, своя собственная. Всё остальное, они не видят и не слышат. Это и есть, тот единственный больной зуб, который по ошибке оставлен.

Революции рождают людей, с отсутствием внутреннего противоборства различных внутренних воззрений, с однобокой правдой и с однобокой неправдой. Они как бы цементируют своё состояние внутреннего ограниченного воззрения, и заставляют   людей вливаться  во  внешние идеологические конструкции, с таким же зацементированным состоянием ограниченности воззрений.  

И при этом, все люди постепенно   становятся зависимым от этих внутренних и внешних идеологических догм, от этого цемента их заполнения. Люди превращаются из людей, в некие цементные памятники их внутренней идеи, и они не чувствуют что они жертвы этого процесса, они чувствуют что они особенные,   прогрессивные, патриотичные, в массах обычных людей, которых нужно перенаправлять и перевоспитывать определёнными известным только революционерам методами. Деятельность и идеология таких людей и течений, это деструкция  для самих себя и окружающих.  Человек, вместо человека   гибкого и разнообразного внутренне, становится внутренне единообразным человеком с цементом его воззрений.

Такое цементированное состояние человеческих воззрений, компенсируется множеством получаемых от революции свобод. Это свободы   вольной интерпретации права, ведь предыдущее право консервативно. Это свободы насилия над некими контрреволюционерами, и свобода революционной вседозволенности.   И ещё, это наиважнейшая из всех свобод, свобода убивать людей, не испытывая при этом греха. А скорее   наоборот, испытывая некое удовлетворение, якобы от исполнения своего священного долга.   Всё это, твёрдо цементирует мозги революционеров и революционных масс, которые при этом, подчиняются упрощённым до  двоичного минимума, природным  воззрениям  толп, или масс.

Богатство и разнообразие внутренних человеческих воззрений, и богатство внешних человеческих воззрений, рождается мышлением, а не   упрощённым инстинктами воззрением толп.  Разнообразие и богатство мышления индивидов, может родиться, только от множества внутренних воззрений человека, прежде всего. А разнообразие общественных человеческих конструкций, рождается при тесном и мирном контакте между различными общественными воззрениями. Тогда и жизнь общества, превращается из тупого революционного воззрения: "убить не похожих на нас", в разнообразие комбинаций много-ходовой шахматной игры, где ни кто не убивает людей, даже не спрашивая их, каковы их внутренние воззрения.

Что бы  возникло  множественное  внутреннее  и  внешнее  богатство  и  многообразие  видений,  человечеству  понадобились  многие  тысячелетия  мирной эволюции,  Со  множественными  революционными  откатами  назад,  в  прошлое.  И  каждый  раз, революция  убивает  человеческое  многообразие,  и  откидывает  людей  на  долго  в  прошлое,  но  не  до конца.  Вот  мы  и  убиваем, точно таких же  как сами.  Вот мы и  удаляем здоровые зубы, вместо больных зубов, вместо того чтобы просто лечить и предупреждать болезни своих собственных зубов. 

Но  мы, их убиваем не разбираясь. И с чем же мы останемся в итоге? Ведь двоичный принцип всегда действует до последнего.  И  сколько  времени  понадобится  людям,  что бы  вернуться,  хотя бы  к  предыдущему,  к  весьма  не  совершенному  и  не  свободному  предреволюционному  состоянию  мирного  многообразия?  Большинство  из  нас,  уже  до  этого  не  доживёт.  Прошлый  раз,  на  это  понадобилось  столетие,  именно  таков,  между революционный  период.