Штопаная площадь

Здания оперных театров остаются украшением для всех уважающих себя столиц мира. Это визитная карточка культурного уровня нации. Вокруг Национальной оперы Франции экскурсионный автобус сегодня объедет медленно и с остановками, чтобы рассмотрели и выслушали ее  историю. Соорудили это помпезное задние в 1870-х годах по проекту Шарля Гарньє. Почеркнуто эклектический стиль даже вызвал ироническое замечание дамы с отменным вкусом – супруги императора Наполеона ІІІ. Впрочем, сегодня Academie Nationale de Musique (Национальная музыкальная академия) – одна из примечательных точек Парижа. Со ступеней оперы любит полюбоваться парижской суетой западный турист.

Мы тоже, как бы имели аналогичную точку в Киеве.

По итогам международного конкурса, который выиграл архитектор Виктор Шретер, напротив третьеразрядной гостиницы «Северная» с 1899 по 1901 год возвели оперный театр. Согласитесь, рекордные темпы даже для скорого на госдерибан ХХ Івека. Правда, капитальную реставрацию провели только в конце 70-х прошлого века. Затратив в два раза больше денег и времени, чем на само строительство. Как уверяли подрядчики, от высокой к себе требовательности.

Помню, как нас, студентов, откомандировали убирать строительный мусор на чердаке под главным куполом. В это трудно поверить, но медные листы крыши жестянщики прибивали не к тщательно подогнанной обрешетке, а к неструганным и ничем не обработанным доскам-обзолам. Обилие обрезков дерева, прочего мусора, обещает уникальному зданию грандиозный пожар от малейшей искры.

Особый столичный шик рулевые города тогда видели в шикарных тротуарах вокруг здания. В рекордные сроки пару тысяч квадратных метров вокруг оперы вымостили полированными гранитными плитами. Даже в сухую погоду прохожие передвигались вокруг Оперы в раскоряку – боялись соприкоснуться лицом с собственным отражением. Спустя неделю после «сдачи» объекта появились пролетарии с горелками и пескоструйными аппаратами. Полировку площади свели на нет за несколько дней. В итоге плиты обрели требуемую шероховатость.

В ознаменование реставрационных достижений орденоносные коллективы отоварили знаменами и премиями. Правда, еще полгода по периметру площади пытались наладить освещение – худосочные фонари с непропорциональными шарами-светильниками никак не желали сеять свет. Наконец они зажглись, но теперь опутаны сетью проводов: проводка внутри столбов «закорочена». Сами молочные шары, угнездившиеся на литых столбах, смахивают на бомжей: половина гранитной облицовки под ними «утеряна», разбита и отделилась от бетонного основания.

Площадь по заброшенности даст фору замерзшему в джунглях Амазонии легендарному Манаусу. Гранитное мощение вокруг киевской оперы от непрестанной толкучки на нем «служебных» грузовиков, «крутых» джипов творческой интеллигенции и случайных владельцев авто раскрошено, парадные ступени расползлись, не говоря уже о кубиках тротуара, по виду переживших «артналет». Плотные шеренги машин тех, кому «нужно, но негде поставить», захлестывают ступени оперы. В снежные зимние дни, пока с площади не соскребли снег, пешеходы протаптывают между грязными боками «Пежо», «Ленд Роверов» и «Хундаев» тропки к кривым ступеням.  И никто не озаботится оградить достопримечательность элементарным бордюром.

Некогда медные, а ныне жестяные раструбы дождевых труб  (медные унесли бомжи), низвергают потоки воды не в канализацию, а под ноги прохожим.  

О мостовых вокруг Театральной площади и говорить стыдно. По какому-то немыслимому соображению улица Владимирская замощена вместо аккуратных гранитных кубиков (исторических) базальтовыми буханками. Автомобилисты норовят проскочить этот перекресток как можно быстрее, а потому шины гудят здесь особенно шумно. Мостовые укладывали «передовым» методом: на бетонную заливку ставили торчком бруски, не очень-то стыкуя их между собой. Потом засыпали щели сухой смесью, заливали водой, мол, само застынет, «где нада». Но поскольку засыпку делал наш человек, то результат оказался предсказуем: думали как лучше – вышло как всегда. Объем есть? Есть! Что еще надо?

Заливка давно выветрилась, выкрошилась, вымылась дождями и снегом с солью. Так что базальтовые буханки - как рот у больного пародонтозом: в десне как бы держатся, но сверху друг с другом аукаются. Теперь, чтобы пересечь мостовую  и не попасть ногой между камнями, нужно проявить высокое искусство эквилибристики. Впрочем, мостовая, это так, к слову. Ну произошло тут две сотни столкновений из-за «мыльной» и корявой мостовой. Но кто же откажется от нее – исторической? На сей предмет найдем столичным управителям отмазку: и на площади Согласия в Париже в ноябре 2013-го можно увидеть слегка просевшую торцовку! Правда, аккуратно выравненную асфальтом. Так что машины и тут не скачут козлами, как у киевской оперы.  

Теперь о публичном пространстве вокруг театра. «Академический» дом перед его фасадом – зданьице от рождения вполне ублюдочное, какое и сумел пробить у начальства «плодовитый» архитектор Вадим Гопкало. Шедевр, «задавивший» оперу, с момента постройки вызывал у киевлян тошноту, что, увы, и спустя 40 лет не вызывает рвоту у столичного начальства. Потому что стойкость столичного начальства к архитектурным недоноскам в столице  – исключительно навык людей, закаленных на непотребностях с крестьянской колыбели.

Нынче «академический дом» с тылу подпирает маловразумительный доходный дом «новых украинцев». Во дворе он навис над переделанным до неузнаваемости особняком старой киевской фамилии Томара. Свысока пялится на Золотые ворота, Софию, Михайловский. Словом, хоть плачь, хоть смейся – не сложилось у площади с «приличной» архитектурой.

 Главе страны при перманентных политических обстоятельствах тоже не до кадастра исторических мест центра. Если и привозят его по нужде на Театральную, охрана торопливо уводит через боковой вход в Оперу. У зданьица репутация серьезно подмоченная: в 1911 тут премьера Столыпина завалил помощник присяжного поверенного Багров.

Так что высокопоставленных громов по поводу безобразного вида центральной достопримечательности столицы государства в ближайшее время не предвидится.

Может быть, поэтому в коммерческо-пропагандистском освоении площади упражняются все кому не лень. Под ренессансным фасадом в пику, видимо, «Майдану-2013» теснятся дикие ларьки новогодней ярмарки. Изящный памятник Виталию Лысенко затеснили трубчатые конструкции для скоморохов и детских утренников. Другого места в огромной столице не нашлось?

Как ни прискорбно, но в туристических буклетах следовало бы  отсоветовать посещение  таких «европейских» примечательностей…