Персональные данные на пути публичной информации

Недавно пришлось услышать мнение, что польза от принятия Закона «О доступе к публичной информации» (которую говоривший видел, прежде всего, в возможности узнать как можно больше подробностей из жизни чиновников, судей и работников правоохранительных органов) полностью нивелируется Законом «О защите персональных данных». Мысль эта мне сразу чем-то не понравилась, захотелось разобраться, верна ли она?

Оговорюсь сразу, что приведенного выше мнению о том, в чем заключается главное общественное значение Закона «О доступе к публичной информации», я не разделяю. На мой взгляд, главное в нем – то, что он создает унифицированный и упрощенный, по сравнению с предусмотренными ведомственными НПА, механизм получения любым заинтересованным лицом необходимой ему информации из госорганов.

И именно в этой части потенциально возможны проблемы. Логика отечественных чиновников зачастую ставит ведомственную инструкцию выше норм любого закона. Поэтому, при несовпадениях ведомственных НПА и законов, довольно часто приходится обращаться в суд, для того, чтобы именно этот орган напомнил о соотношении юридической силы актов разного уровня. Исход таких разборок, как правило, не в пользу инструкций.

Но, как уже показал опыт применения Закона «Об основных началах государственного надзора (контроля) в сфере хозяйственной деятельности», госорганы научились обходить это «досадное недоразумение». Они просто активно работают над тем, что бы их деятельность исключали из сферы регулирования «неподходящего» закона. Никто не может гарантировать, что так не произойдет и при применении Закона «О доступе к публичной информации».

Еще одна возможная проблема в применении Закона «О доступе к публичной информации» заключается в том, что его нормы устанавливают гораздо более оперативный порядок реагирования на информационные запросы по сравнению с Законом «Об обращениях граждан». Поэтому не исключены попытки госорганов «потянуть время», ссылаясь на то, что они имеют дело не с запросом, а с обращением. Для противодействия таким попыткам надо обратиться к ст.3 Закона «Об обращениях граждан», в которой четко закреплен исключительный перечень форм обращений и их отличительные признаки. Кроме того при написании запросов совсем нелишне будет очень внимательно относиться к их оформлению, не забывая подчеркивать, что это – именно запрос о предоставлении информации.

А теперь, пожалуй, вернемся к анализу упомянутого в начале высказывания о конкуренции норм Закона «О защите персональных данных» и Закона «О доступе к публичной информации».

Сначала определим, в какой части действие этих Законов может пересекаться. Понятно, что речь идет о какой-то информации, которая с одной стороны подходит под определение персональных данных, а с другой – од определение публичной информации. Осложняет задачу то, что оба этих определения весьма широки.

Тем не менее, из них можно вывести примерную характеристику предмета спора – это задокументированная любым способом информация, содержащая сведения о конкретном лице, которое может быть идентифицировано, которая находится в распоряжении субъектов властных полномочий. 

Как можно увидеть, у потенциального предмета есть ряд ключевых признаков:

- информация касается конкретного лица, которое может быть идентифицировано;

- информация находится в распоряжении субъектов властных полномочий.

При этом если автор запроса в порядке Закона «О доступе к публичной информации» хочет получить какую-либо информацию о себе, то никакой конкуренции быть просто не может – Закон «О защите персональных данных» прямо предусматривает право субъекта персональных данных на получение информации о себе.

То есть конфликт возможен лишь в случае, если лицо пытается в порядке Закона «О доступе к публичной информации» получить сведения, являющиеся персональными данными о другом лице.

Для разрешения коллизии стоит обратить внимание на следующую связку норм:

- ч. 2 ст. 14 Закона «О защите персональных данных» устанавливает условия для распространения таких данных без согласия лица, которого эти сведения касаются. Их два:

1) такое распространение должно быть предусмотрено законом (в данном случае, на мой взгляд, это условие соблюдено самим фактом существования Закона «О доступе к публичной информации»);

2) такое распространение возможно «лише в  інтересах національної безпеки, економічного добробуту та прав людини».

-  ч. 2 ст. 6  Закона «О доступе к публичной информации» устанавливает 3 условия, которые должны совпасть, что бы информация считалась информацией с ограниченным доступом:

1) это делается «виключно в інтересах національної безпеки, територіальної цілісності або громадського порядку з метою запобігання заворушенням чи злочинам, для охорони здоров'я населення, для захисту репутації або прав інших людей, для запобігання розголошенню інформації, одержаної конфіденційно, або для підтримання авторитету і неупередженості правосуддя»;

2) разглашение информации может повлечь за собой существенный вред эти интересам;

3) такой вред перевешивает общественный интерес в ее получении.

При комплексном анализе этих норм выясняется, что ключевой вопрос, ответа на который требуют оба закона – в каких интересах требуется раскрытие информации. То есть конкуренции норм как таковой нет. Есть общая позиция двух законов, которая заключается в следующем:

вопрос о раскрытии сведений, подпадающих одновременно под определение персональных данных и публичной информации, должен решаться в каждом случае индивидуально на основании соотнесения общественной пользы от раскрытия таких сведений и возможного ущерба от их разглашения.

При этом стоит иметь в виду, что отказ в ответе на информационный запрос будет обжаловаться в административный суд, и бремя доказывания будет лежать, прежде всего, на ответчике.

Но в целом, все будет зависеть от позиции судов. Поэтому, я уверен, мы еще вернемся к этому вопросу.